Есть антиутопии простые, которые гиперболизируют лишь некоторые наиболее одиозные феномены текущей действительности. Скажем, «Эвакуатор» Быкова с воронкой вместо площади трех вокзалов, или «Цирцея» Чертанова с регулярными чеченскими и еврейскими погромами, или «Лестница на шкаф» Юдсона, где московские стражи порядка – черносотенные архангелы с нагайками. Есть антиутопии глобальные, развенчивающие социальные идеалы и демонизирующие целые политические системы. Здесь особенно досталось тоталитарному социализму-коммунизму – при слове «антиутопия» все сразу вспоминают замятинское «Мы» или оруэлловский «1984».
Однако инкарнации марксистской доктрины – не единственная мишень для антиутопистов. Не менее опасной представлялась писателям-провидцам протестантская теократия. Любопытно, что основатель жанра утопии, – а значит, и антиутопии, – Томас Мор был казнен как раз за отказ перейти в протестантизм и признать короля главой английской церкви. Вспомним «Рассекая волны» и «Догвиль» Ларса фон Триера – антиутопии, в которых изображается пуританская община, крайне жестоко блюдущая нравственность, особливо женскую. Антиутопией на ту же тему (только антиутопией более удаленной от действительности, более фантастической, более продуманной и структурированной) является и «Рассказ Служанки» Маргарет Этвуд – роман, написанный еще в 1985 году и при этом пугающе актуальный.
Историческим прототипом режима, который изображает Этвуд, служит пуританская диктатура в Новой Англии (будущий штат Массачусетс) в конце XVII века. Сами бежавшие от англиканских гонений, отцы-пилигримы установили в колонии чудовищно жесткий теократический режим - с преследованиями квакеров, истреблением индейцев и, наконец, с охотой на ведьм, не уступавшей католической истерии в Италии и Германии. Одной из новоанглийских «ведьм», которой удалось пережить гонения, и посвящен «Рассказ Служанки».
Этот роман – об «идеальном» пуританском обществе, построенном на буквальном следовании библейским заповедям и прецедентам, обществе, где женщины лишены всякой самостоятельности и служат в основном инструментом репродукции. Женщин готовят в Центрах Рахили и Лии, где за непослушание калечат руки-ноги, ибо для целей воспроизводства руки-ноги не важны. Если в «дивном новом мире» Хаксли забеременеть – большой позор, то здесь это – единственный смысл жизни. Тех, у кого не получается, объявляют Неженщинами и отправляют в резервации – убирать токсические отходы.
Перевод этой антиутопии на русский язык более чем актуален сейчас - в период реставрации хорошо забытой «симфонии» государства и церкви, попыток власти вторгнуться в частную жизнь и законодательно регулировать-стимулировать браки и рождаемость. На тему «библейского общества» есть что сказать и неизменно возмущенным светским жителям Израиля, где государственное законодательство тесно связано с галахой, законодательством религиозным, в основе которого лежат библейские заповеди. Но в Израиле, заметим, хотя бы иная политическая динамика.
Из романа Этвуд мы учим, что – характерный оборот религиозного дискурса – Библия, Книга книг, источник всего доброго, умного, вечного, может стать основой режима, уродующего жизнь и подавляющего личность – по крайней мере, личность современного человека. Ибо с детства знакомые библейские образы - если их из привычной области литературы и экзегезы перевести в область морального императива и сделать реальными поведенческими образцами - для современного человека становятся прокрустовым ложем. Ибо, сколь бы ни была неизменна человеческая природа и сколь бы мы ни чтили праотцев и праматерей, невозможно с комфортом вселиться в их шатры, и невозможно безболезненно вернуть общество на четыре тысячи лет назад.
А еще мы учим, что когда угодно и где угодно, даже в нашу продвинутую эпоху, даже в «демократическом раю» Америке, довольно легко и совсем неожиданно может случиться самое ужасное, уступающее разве только атомной катастрофе. Вы будете ходить очи долу, закрывая лица, и изъясняться одними цитатами из Книги книг – и отнюдь не из профессионального интереса к библейской критике. Вы будете есть одни и те же «здоровые» завтраки, обеды и ужины, ходить парами по одним и тем же маршрутам; редким развлечением будут публичные роды или публичная же казнь. Вы будете носить всю жизнь лишь один, предписанный вашей группе цвет и совершать лишь предписанные вашей группе телодвижения, а иначе – электрошокеров и черных фургонов хватит на всех. У вас не будет книг, кроме Книги, у вас не будет друзей, но всегда будет кто-то, чтобы за вами следить. У вас будет одна простая функция, и вся жизнь будет подчинена выполнению этой функции, оправдывающей ваше существование в идеальном обществе. И бессмысленно царапать палочки на стене – это не тюрьма, «здесь нельзя отсидеть и выйти»; это навсегда или, по крайней мере, на ваш век хватит.
Поэтому – учимся мы у Служанки – надо ценить все мелочи и глупости нашей жизни. Чашка кофе на завтрак и бокал вина вечером. Клетчатая рубашка, кружевной пеньюар. Досужий треп по телефону, пятнадцать каналов в телевизоре. Пустяшная ссора с мужем, капризы ребенка. Благословен Ты, Господь, Бог наш, создавший всё это. И упаси нас от тех, кто хорошо знает, как все изменить и сделать всех счастливыми.
