Советский эксперимент стал одним из самых судьбоносных и катастрофических экспериментов в истории человечества, однако почти никто не заметил, когда он завершился. Разумеется, его оплакивали, писали статьи, даже книги. Но если учесть, что советский коммунизм был рукотворной системой, стоившей, по минимальным оценкам, около 20 миллионов жизней, а то и всех ста — вместе с войнами и клонами за пределами Советского Союза, — внимание, уделенное событиям 1989 года, до изумления скудно.
Как ни странно, этот гигантский молох был развенчан в немалой степени благодаря крохотному народу — евреям. Вдохновленные успехами Израиля, многие советские евреи бросили вызов тираническому джаггернауту режима, просто-напросто подав заявление на выезд. Подобные акты гражданского неповиновения, неслыханного при тоталитаризме, отозвались поддержкой у евреев и не-евреев по всему миру. Кремль затрясло.
Несовершенство ее в том, что пряди повествования Бекерм ена не одинаково интересны. Советская часть истории полна храбрости, искренности и щедрости. Американская наводит скуку. Кому какое дело, что именно одна группа поддержки советских евреев говорила о другой 35 лет назад? Американские активисты — часто соперники друг друга — предстают в книге далеко не столь человечными, как их советские подопечные.
Проблема усугубляется еще и тем, что обо всем американском Бекермен пишет неуверенно — так, будто из двух стран, представленных в книге, далекая заграница — это США. Автор сообщает нам, что в 1960-х Холокост «редко обсуждался» американскими евреями, а с началом Шестидневной войны Израиль «стал фактором раскола в жизни американских евреев, как прежде был фактором ее объединения». Я застал то время, и оба эти утверждения — как и многие другие — не представляются мне справедливыми. Министр обороны США Каспар Уайнбергер отнюдь не был «неоконсерватором». Термин «смычка» не означал «игру… в которой сверхдержавы помогали друг другу». Джейн Фонду не просто «воспринимали как сторонницу коммунистических сил» во Вьетнаме (курсив мой): в знак их поддержки она ездила в Ханой, носила там солдатскую каску и смотрела в прицел зенитной установки. И так далее. Сходным образом маловероятные или тенденциозные заявления, бездоказательные и не подтвержденные источниками, рассыпаны по тем пассажам, что посвящены Израилю.
И напротив, переносясь в СССР, Бекермен пишет тонко, прочувствованно и связно. Разумеется, не быв свидетелем тех событий, я вряд ли сумею засечь фактические ошибки. Но вряд ли это имеет значение: Бекермен беседовал со множеством главных участников борьбы и из их захватывающих воспоминаний извлек самую суть. Едва ли случайные неточности способны подорвать значение этой работы.
Бекермен показывает, как разные люди приходили к осознанию собственного еврейства: обычно процесс бывал длителен, а триггером зачастую становились внешние раздражители. Государственное подавление безжалостно подсекало все сухожилия традиции, поэтому иудаизм не мог активно привлекать людей: лишь немногие хоть как-то представляли себе, что это вообще такое. Но многие евреи приникали к корням лишь потому, что оказывались жертвами гонений. Бекермен подмечает иронию:
Если бы Советы попросту отменили пятую графу в паспорте, им удалось бы ассимилировать сотни тысяч евреев, у которых не было иных причин считать себя евреями, кроме этой графы.
Автор показывает, как в людях постепенно крепло мужество. Евреи в Риге и Киеве отыскивали места массовых казней, где нацисты (часто при содействии местных жителей) расстреливали и закапывали их родственников и предков. Упорно и дерзко евреи сооружали свои мемориалы. «Отказники» — например, миниатюрная Ида Нудель — под гнетом репрессий помогали друг другу, нередко тем самым ставя себя под удар.
Их мужество и впрямь поражает. Эти люди стояли практически в чем мать родила перед лицом власти непостижимой и неограниченной — против наследия истории, написанной кровью. Что давало им силы? С одной стороны, сколь мало бы они ни знали об иудаизме поначалу, вера подпитывала их: люди учили друг друга основам иврита, ритуалам, читали Тору, пели и танцевали.
С другой стороны, верный путь к себе им освещал Израиль — страна замечательно вела национальное строительство и оборонялась от внешних врагов. Реакция советских евреев на Шестидневную войну отражена в других работах, но Бекермен показывает, что советские евреи остро переживали даже не столь важную Синайскую кампанию 1956 года.
Кроме того, диссидентов поддерживала солидарность евреев не только в Израиле, но и в Европе и США. Штаты были особенно важны — и не только для евреев в СССР. Сам факт существования США внушал надежду и мужество диссидентам за железным занавесом. Это была держава, равная — если не сильнее — той, что их угнетала. А кроме того — модель общества несоизмеримо более успешная, нежели советская. Она словно бы насмехалась над советским обществом, которое делало вид, будто олицетворяет собой грядущую судьбу человечества.
Однако, несмотря на свои успехи, американское общество утратило веру в собственные ценности и образ жизни. Так вышло, что пик борьбы советского еврейства пришелся на последние годы войны во Вьетнаме и сразу после нее. Поскольку США в эту постыдную войну втянул антикоммунизм (или, как выразился президент Джимми Картер, «чрезмерный страх перед коммунизмом») — так, по крайней мере, тогда рассуждали, — цель, ради которой велась война, уже не могла определять ни мышление, ни политику. На этом фоне отказ СССР выпускать людей в эмиграцию — лишь очень немногие некоммунистические диктатуры (если таковые вообще найдутся) осмеливались столь цинично попирать свободу личности, — вновь и вновь напоминал о природе нашего неприятеля и даже о забытых достоинствах западной демократии.
Все это, тем не менее, прошло мимо нашего автора, чье ви́дение окрашено убеждениями левого толка. Посему, хоть он и написал крайне занимательную (если пропустить главы об Америке) книгу, проникнуть в глубинную иронию его саги предстоит другим. Ирония эта — в том, что коммунизм, чудовище, в позорно значительной степени порожденное кучкой оторвавшихся от корней евреев, в конечном итоге был свергнут благодаря поступкам евреев, вновь приникших к своим корням.
Источник: Jewish Ideas Daily. Джошуа Муравчик, политический обозреватель, эксперт по вопросам американской внешней политики, автор книг «Экспорт демократии», «Рай на земле: взлет и падение социализма», «Грядущие отцы-основатели: голоса демократии на Ближнем Востоке».//
Диссиденты и другие:
Кузнецов
Эпштейн и Юрьенен
Щаранский
Войнович
Севела
