С самого зарождения консервативный иудаизм в США определял себя через резкое противостояние реформизму. Он следовал более религиозно центристским и сионистским средним курсом. В Великобритании иудаизм масорти («традиционный») возник как откол от ортодоксии, вдохновили его труды теолога Луиса Джейкобса.
Этим летом отметили пятый йорцайт Джейкобса. Он едва не занял должность главного раввина Великобритании — пост, который и раньше, и теперь контролирует ортодоксальная Объединенная синагога. Продвижение Джейкобса к этому посту было блокировано в начале 1960-х годов из-за еретических взглядов раввина на происхождение Пятикнижия. Скончался Джейкобс в 2006 году, так и оставшись нечаянным основателем движения масортим. А предпочел бы стать реформатором современной ортодоксии.
С этого и началось пресловутое «дело Джейкобса». Ортодоксальный истеблишмент обозвал раввина еретиком (эпикоросом), хотя у Джейкобса и среди паствы имелись последователи. Не один и не два рядовых члена Объединенной синагоги были непрактикующими ортодоксами. Вне зависимости от уровня соблюдения еще больше народу разделяло теологические взгляды Джейкобса, их вовсе не шокировала историческая критика Библии, несмотря на вывод о том, что Пятикнижие писал не один автор. Газета «Джюиш Кроникл», где Джейкобс много лет вел колонку «Спросите раввина», поддерживала его карьеру в Еврейском колледже и ни на миг не прекращала освещать ход дела.
В 1963 году попечители лондонской Новой Вест-Эндской синагоги пригласили Джейкобса к себе «священником». Броди запретил это назначение — и тем самым подготовил почву для раскола. По совпадению, конгрегация все равно собиралась переезжать, и почитатели Джейкобса выкупили существующее здание — и передали кафедру в его руки. Так в районе Сент-Джонз-Вуд возникла Новая Лондонская синагога. До наших дней она служит флагманом девяти другим синагогам масортим в стране.
В первую очередь Джейкобс был ученым, а не бунтарем. Он предпочитал писать, а не раздувать свою популярность, чтобы выдвинуть альтернативу Объединенной синагоге. В его трудах виден традиционалист, которому претит фундаментализм, верующий, взыскующий среднего пути между антропоморфизированным Богом ортодоксов и обезличенным божеством прогрессистов. Полагая Откровение реальным, Джейкобс считал, что веру в «Тора мин ха-шамаим» (Тору с Небес) следует синтезировать, дабы она была логичной и для его современников. Проблема была не в «Торе» и не в «Небесах» — скорее в концепции, выражавшейся предлогом «с». Подлинный голос Бога, звучащий в Торе, «никак не портится от того, что слышать его мы можем лишь посредством людей».
В работе «Вне обоснованных сомнений» (1999) Джейкобс характеризовал свой подход как «либеральную веру в сверхъестественное» — иными словами, следование традиционной ритуальной практике и вере в откровение, вместе с тем открытое секулярным научным знаниям об историчности Библии. Вот здесь как раз Джейкобс расходился с современной ортодоксией. Его изыскания показали, что нормативный иудаизм есть продукт хитроумной деятельности раввинов, подстраивавших еврейский закон под нужды текущего момента. Именно поэтому еще в своем «Древе жизни» (1984) он продвигал «нефундаменталистскую галаху», которая толковала раввинистическое право как «живой корпус» законов, развивавшийся согласно потребностям времени, а не как свод заповедей, целиком и полностью спущенный с горы Синай.
Джейкобс в первую очередь критиковал свой отчий дом — ортодоксию, но во «Вне обоснованных сомнений» он выразил и свое неприятие реформистского иудаизма, объяснив его как «отчасти эмоциональное, отчасти эстетическое»: в реформизме-де нет души. Оставаясь талмудистом, Джейкобс полагал, что реформисты относятся к великому труду как-то свысока. Но при этом его «беспокоила» перспектива копирования британскими масортим американского консервативного иудаизма, ибо последний был прежде всего реакцией на реформу, — сам же Джейкобс отталкивался от ортодоксии. В книге 1999 года он подвел своей дилемме итог, рассказав историю о друге-профессоре, который мог читать молитвы с ортодоксами, а разговаривать с ними не мог, и запросто беседовал с реформистами, но не мог вместе с ними молиться. По определению, стало быть, лучше всего он себя чувствовал с соблюдающими консерваторами.
Разумеется, мы можем лишь догадываться, что бы сказали Джейкобс и друг-профессор о левом теологическом дрейфе нынешнего американского консерватизма, который теперь все труднее отделить от реформизма.
Сколько же велико влияние Джейкобса на потомков? Практические результаты скромны. Как отмечал в своем панегирике раввин Джонатан Уиттенберг, «ему никогда не хотелось основывать новое движение». По статистике 2011 года, 73 % британских еврейских семей (при общей их численности 300 тысяч) регистрируют свою принадлежность к той ли иной синагоге: 66 % из них принадлежат к Объединенной синагоге либо к еще более строгим ортодоксальным изводам; бо́льшая часть оставшихся принадлежит либеральной и реформистской ветвям; и лишь незначительные 2,7 % — масортим. Лучшее, что можно сказать о движении Джейкобса, — за последние десять лет членство в нем почти удвоилось, а синагоги, подобные Новой Северолондонской раввина Уиттенберга, живут и процветают.
Заработав клеймо «эпикороса», Джейкобс лишился тех почестей, которые мог бы получать, когда присутствовал на ортодоксальных синагогальных службах. Нынешний главный раввин Джонатан Сакс тоже продолжал бойкот Джейкобса. Однако в 2005 году читатели газеты «Кроникл» проголосовали за него как за «величайшего британского еврея всех времен». Раввин-реформист Джонатан Ромейн отразил народное мнение в своей хвалебной речи: «Луиса Джейкобса часто называют величайшим главным раввином, которого никогда не было у британского еврейства».
Источник: Jewish Ideas Daily, Эллиот Джегер
