Наткнулась недавно в сети на очередной анекдот про ленивого студента:
— В Израиле 70 нерабочих дней в году.
— Тогда шалом!

На самом деле, действительно полный шалом — у меня даже не получается прогуливать ульпан: только решаю не идти, как выясняется, что если я потерплю еще один день, то будут очередные мини-каникулы. С момента приезда я уже успела пережить Пурим, Песах, День памяти жертв Холокоста, День памяти погибших в войнах Израиля, День независимости, Лаг ба-Омер и Шавуот.

На Пурим я переоделась в костюм пингвина, пошла в бар и провела весь вечер за стойкой, выслушивая нетрезвые сетования своего нового знакомого — дизайнера по имени Надав — на то, что я не говорю на иврите, а то бы он мне всё сейчас рассказал про жизнь. Костюм мой, впрочем, на фоне всеобщего буйства особенно не выделялся. В праздничной толпе, помимо обычных похотливых медсестер, похотливых полицейских и зомби, я видела человека-какашку, женщину-пчелу, чьи крылья приводились в движение специальным механизмом, а также лабрадора, переодетого Гарри Поттером. Хотя, как мне рассказывали, наибольшим успехом часто пользуются наименее заметные костюмы. К примеру, в одной компании в соседних офисах работали два ортодоксальных еврея разных направлений, и на Пурим они переоделись друг в друга. Для стороннего наблюдателя разница была примерно такая же, как если бы офтальмолог нарядился терапевтом, но сами ортодоксы весь день страшно веселились при виде друг друга.

На Песах я пошла в гости к знакомой многонациональной семье, где наблюдала, как экстравагантная тетя двух мальчиков-погодков сначала подарила им сто шекелей, а потом, когда братья подрались из-за того, кому достанутся деньги, по-соломоновски порвала купюру на две части и выдала каждому из разом онемевших мальчиков по половине. Тетушка, кстати, была экстравагантна во многом: например, невзирая на свое бельгийское происхождение и полное отсутствие каких-либо русских корней, своего сына она назвала Алешей (именно Алешей, а не Алексеем) — в честь Карамазова. (Кстати о Достоевском: мне рассказывали об одном израильском театральном актере, который взял себе псевдоним Родя — в честь понятно кого, — но имени его никто выговорить не мог, поэтому был он с тех пор Роди, Родья, Родия, кто угодно, но только не Родя.)

Но вернемся к праздникам: мне особенно понравилось, что дети, разыскивая спрятанную во время Песаха мацу, торгуются ей потом со взрослыми за подарки. Вот католический пасхальный кролик сразу прячет шоколадные яйца и игрушки, кто нашел — тот и получает, finders keepers, а тут сначала попотел-поискал, а потом, когда нашел, еще и пытаешься выгодно продать — какой жизненный урок!

В День памяти жертв Холокоста и в День памяти погибших в войнах Израиля я слушала на улице сирену, которая сопровождает минуту молчания. А мой друг, приехавший накануне из Москвы и отсыпавшийся после позднего рейса, решил сквозь сон, что началась бомбежка, и очень перепугался — но из кровати вылезать не стал, заключив, что под одеялом всегда безопаснее.

На День независимости я проходила часа три, прорезая праздничную толпу, пытаясь увидеть фейерверк, но безрезультатно. Я только слышала его отголоски и обоняла повсюду запах шашлыка, так что вечер мой прошел в разочаровании и зависти к тем, кто видел фейерверк и ел шашлык.

Потом Лаг ба-Омер, потом Шавуот... Сейчас идет уже вторая неделя без праздников, и, кажется, до сентября теперь ничего не предвидится. Придется, похоже, все-таки прибегнуть к старым добрым прогулам, а то какой же из меня ленивый студент.


Репатриантский дневник:

Дети
Улицы
Керамика
Иврит