О белом движении на русском Севере написано не так уж много — исследователей не слишком интересовало правительство, власть которого распространялась лишь на одну губернию и не представляла реальной угрозы большевикам. Даже о Евгении Карловиче Миллере, последнем генерал-губернаторе и главнокомандующем Северной области, обычно вспоминали только в контексте деятельности советских спецслужб — в 1937 году генерала похитили во Франции агенты НКВД. Между тем Людмила Новикова — автор книги «Провинциальная "контрреволюция". Белое движение и гражданская война на русском Севере 1917–1920» — считает, что изучение революции и контрреволюции на русском Севере способно поколебать общепринятые представления о Гражданской войне.
«Дело обошлось без стычек демонстрантов с полицией и войсками или массовых беспорядков. Забастовка завершилась мирным образом — взаимными уступками сторон после шестидневных переговоров заводовладельцев с представителями рабочих, проходивших при посредничестве губернатора. По форме совещания напоминали созданную в Петербурге согласительную комиссию сенатора Н.В. Шидловского, не сумевшую предотвратить всеобщей забастовки. В Архангельске же именно совещания при губернаторе сделали возможным достижение компромисса. В частности, рабочий день был сокращен на час и зарплата была повышена на 10–20 %».
Людей, интересующихся политикой, на русском Севере были крайне мало, и по большей части они находились между собой в приятельских или даже родственных отношениях. Политическая борьба поэтому никогда не достигала там московского или питерского накала. В частности, после февральской революции местные эсеры и меньшевики не только выступали единым блоком, но и сохранили нормальные отношения с либералами. В свою очередь, большевики, с их неготовностью к компромиссам, не вписались в северные политические реалии, и установить в Архангельской губернии советскую власть удалось только в середине 1918 года лишь с помощью вооруженных отрядов, присланных из центра.
Впрочем, пишет Новикова, победа большевиков оказалась пирровой. Уже летом 1918 года губернию охватили крестьянские волнения, спровоцированные нехваткой хлеба и попытками мобилизации в Красную армию. А когда стало известно, что союзники планируют десант в Архангельске, в городе произошел переворот, после чего сформировалось белое правительство, продержавшееся до февраля 1920-го.
В монографии подробно описаны земельная, экономическая и национальная политика архангельского правительства. Интереснее всего — главы о политической системе белого Севера, сохранившей патриархальный характер. Несмотря на многочисленные политические кризисы, блок умеренных социалистов и либералов, взявший власть в 1918 году, сохранился вплоть до падения Северной области. «Революционная демократия» время от времени конфликтовала с военными — однако никогда не помышляла о вооруженном выступлении вроде Иркутского, окончательно похоронившего режим Колчака. Одна из глав монографии посвящена белым партизанам — уникальному явлению, не встречавшемуся, кажется, нигде более. Как пишет Новикова, партизанское движение стало стихийной реакцией на рейды красногвардейских отрядов, не только боровшихся с контрреволюцией, сколько грабивших местных крестьян.
Евреев на русском Севере можно было пересчитать по пальцам, но даже в этих краях без них не обошлось. Впрочем, роли им были уготованы вполне в духе времени, и, надо полагать, никакого культурного влияния на окружающую среду евреи не оказали. Скажем, обличая церковную политику большевиков, белая пропаганда нередко указывала на еврейское происхождение Троцкого и других лидеров Коминтерна. Среди руководителей Мурманского совета был некто В.М. Брамсон (арестованный осенью 1918 года по обвинению в сочувствии к большевикам). С другой стороны, одним красным карательным отрядом, отличавшимся особой жестокостью, командовал бывший австрийский военнопленный Мориц Мандельбаум.
В отличие от других регионов, население Архангельской губернии, пишет Новикова, до конца поддерживало белое руководство. И если русский Север в конечном итоге разделил судьбу Сибири и Крыма, то причины тут сугубо объективные: в отличие от Колчака и Деникина, у местных властей никогда не было ресурсов для самостоятельной борьбы с большевиками. Когда в 1919 году союзники вывели свои войска и прекратили снабжение, северное правительство оказалось просто не в состоянии снабжать многочисленную армию и население, и локальное красное наступление, предпринятое зимой 1920 года, привело к обвальному распаду фронта и поспешной эвакуации.
На протяжении Гражданской войны отсутствие единства было ахиллесовой пятой контрреволюции и в значительной степени способствовало победе большевиков. Пример же Северной области — наглядное свидетельство того, что союз между либералами и социалистами, «революционной демократией» и военными был возможен, невзирая на все разногласия. И если бы он образовался не в далеком Архангельске, а в Сибири или на Юге, возможно, история России сложилась бы совершенно иначе.
