Название колонки в этот раз напоминает название немого фильма или бульварного романа XIX века и пробуждает ожидание истории драматической, исполненной роковых страстей, разочарований, но оставляет надежду на хеппи-энд. Несмотря на то, что мы говорим, как обычно, о коротком и дидактическом талмудическом рассказе, в нем действительно пойдет речь о сильных чувствах. Я, правда, не уверен, следует ли сохранять надежду на счастливый конец.
Наша история взята из антологии толкований Ваикра Рабба на книгу Левит (30:1), созданную в Cтране Израиля в VI веке. Рассказ приведен в качестве иллюстрации к стиху из Притчей Соломоновых (8:10): «Возьмите учение мое, а не серебро…» Не деньги главное, а мудрость, не серебро следует копить, но знания — резонерствует создатель Притчей. Он, конечно, не уточняет, доколе следует пренебрегать серебром в угоду Торе. Но редактор Ваикра Рабба приводит рассказ, в коем вопрос о том, что лучше копить — золото или мудрость, был решен едва ли не самым радикальным в истории талмудической учености способом.
//
Рабби Йоханан неспешно шел из Тиберии в Сефорию, и шел с ним рабби Хия бар Абба, поддерживая его.
Проходили мимо пахотного поля, сказал (рабби Йоханан): «Это поле было моим, и продал я его ради Торы».
Проходили мимо виноградника, сказал (он): «Этот виноградник был мой, и продал я его ради Торы».
Проходили мимо оливковой рощи, сказал: «Эти оливы были моими, и продал я их ради Торы». Заплакал рабби Хия.
Спросил его рабби Йоханан: «Почему ты плачешь?»
Ответил (рабби Хия): «Потому что ты не оставил ничего для старости твоей».
Сказал ему (рабби Йоханан): «Хия, сын мой! Легковесно ли в глазах твоих то, что я сделал? Ведь я продал продукт шести дней и приобрел то, что делалось сорок дней. Весь мир и все, что в нем, были даны за шесть дней, как сказано: “Ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них” (Исх 20:11), а Тора была дана лишь на сороковой, как сказано: “И пробыл там у Господа сорок дней и сорок ночей” (Исх 34:28), и написано также: “И пробыл на горе сорок дней и сорок ночей” (Втор 9:9)».
А когда умер рабби Йоханан, то поколение его провозглашало о нем: «Если кто отдаст все богатство дома своего за любовь, будет отвергнут он с презреньем?!» (Песн 8:7) Возлюбил рабби Йоханан Тору, «будет отвергнут он с презреньем»?!//
Рабби Йоханан прожил длинную жизнь и был прославлен среди своих коллег. Так получилось, что он довольно часто появляется и на страницах Exempla Rabbinica*, и, как это водится в талмудическом повествовании, — детали в этих рассказах не всегда сходятся. Так, в одном из рассказов Вавилонского Талмуда рабби Йоханан беден смолоду, а в нашем рассказе — изначально богат. В этой истории наш герой уже весьма стар и его жизненный путь подходит к концу.
Итак, мудрец, опираясь на плечо молодого ученика, идет из его родной Тиберии (Тверии), что на берегу Тивериадского моря, в уже известную нам Сефорию с целью, нам неведомой. Мало ли что может привести старого мудреца в город, где все еще располагается резиденция патриарха и много разных важных инстанций.
Из Тиберии в Сефорию — день интенсивного пешего пути. Но в те времена было принято, в особенности для людей в расцвете сил, преодолевать такое расстояние пёхом. Дорога была относительно безопасной — разбойники избегали этого оживленного тракта, по которому курсировали стражи и войска. Идти пешком менее хлопотно и не столь дорого, как нанимать осла с погонщиком, хотя переход утомителен и занимает больше времени. Скорее всего, наш почтенный старец не мог себе позволить нанять транспортное средство, но он был достаточно почитаем, поэтому ему нашелся добровольный попутчик. Молодой мудрец с готовностью отправляется со старцем, с тем чтобы служить ему опорой, полагая, однако, что будет вознагражден мудрой беседой, столь вожделенной для всякого интеллектуала.
О каждом из былых угодий мудрец находит нужным сообщить, что оно было продано «ради Торы». Мудрец не объясняет, что он сделал с вырученными деньгами. Трудно сказать, имеется ли в виду, что, посвятив себя изучению Торы, он не занимался посевами и сбором урожая, а потому их продал, со временем прожив эти деньги. Или же занятия Торой потребовали от него каких-то неожиданных капиталовложений, почему родовые земли были проданы, а деньги растрачены. Да это и не имеет большого значения для рассказчика. Несомненно лишь то, что и герой, и рассказчик видят в Торе причину бедности героя. Все его владения принесены в жертву его всепоглощающей страсти. Тора, подобно властной возлюбленной, потребовала все сложить к ее ногам.
Мудрец, однако, перечисляет дары, принесенные Торе, без тени горечи. Но сердце ученика, взирающего на старика, нищего и слабого, вынужденного целый день идти пешком, опираясь на его плечо, преисполняется скорби. Он не скрывает своих слез и готов объяснить их причину. Он жалеет бедного старца, которого всепоглощающая страсть сделала столь преступно беспечным, что он не оставил себе даже гроша на черный день. Вглядываясь в старика, за долгую жизнь растратившего наследство, он видит не весь его жизненный путь, но лишь финал, сопровождаемый неизбежными страданиями, облегчение которых не на что будет купить. Ученик плачет из-за острой жалости к своему учителю.
Возможно, юноша недоумевает также о неблагодарности требовательной возлюбленной. Она получила все достояние его учителя, который теперь бредет по дороге из Тиберии в Сефорию без гроша за душой, взирая на то, что ранее ему принадлежало. Учителя обобрали? Сделка обернулась обманом? Преступное легкомыслие влюбленного привело к тому, что он остался ни с чем… кроме, страшно сказать, безразличной возлюбленной?
Отвечая, старец, казалось бы, принимает модели обладания и консюмеризма, но не готов согласиться с тем, что, лишаясь наследства, действовал легкомысленно. Да, говорит он, человек в конечном счете приходит в этот мир для того, чтобы им обладать. Он обретает в этом мире то, что предлагается: земли, растения, плоды. Он вступает во владение тем, что приготовил для него Творец. Но, оказывается, что наиболее востребованные элементы творения, такие как богатства земли, — отнюдь не самые изощренные плоды божьего ремесла. Они были созданы в самом начале творения всего за одну трудовую неделю. Тора — гораздо более совершенный продукт божественных усилий: она создавалась в течение сорока дней в удаленной от взора непосвященных синайской лаборатории, она ценнее всего того, что было сделано в первые шесть дней. Поэтому вполне оправдан натуральный обмен продуктов первой недели творения на Тору, которая изготовлялась сорок дней.
А посему мудрец не готов принять жалость ученика. В своих глазах он — успешный предприниматель, удачно совершивший сделку своей жизни, а вовсе не бедный путник, достойный сожаления. В конечном счете критерии успеха зависят от точки зрения того, кто его оценивает, не правда ли?
Здесь мы расстаемся с учеником и учителем, оставив их на полдороге в Сефорию. Рассказчика более не интересует, чем закончился этот путь. Далее автор сообщает нам о смерти рабби Йоханана. Древний палестинский обычай предписывал в этот печальный день найти библейский стих, который наиболее правильно отражает события жизни умершего. Это должно помочь живым в момент расставания с покойным. Стих, найденный для траурной элегии, кажется весьма неожиданным. Напомню, это цитата из Песни Песней: «Если кто отдаст все богатство дома своего за любовь, будет отвергнут он с презреньем?!»
Для того чтобы понять, почему был выбран именно этот отрывок, необходимо поставить в конце именно такие знаки препинания — «?!», что я и сделал. То есть, я предлагаю читать его тоном вопрошающего недоумения. В Песни Песней стих появляется в коротком монологе, где порицается обуянный страстями человек, который тратит все свои деньги на любовь, попросту говоря, отдает свои капиталы юным созданиям взамен любви. Стих явно порицает такого рода страсти. Однако не для того, чтобы хулить мудреца, произносили этот отрывок в день его смерти.
Извлекая стих из контекста, толкователь превращает его в риторический вопрос, исполненный смысла и до слез волнующий участников траурной процессии. Рабби Йоханан возлюбил Тору любовью столь сильной, что с точки зрения человека, не способного к столь ярким переживаниям, любовь эта граничит с безумием или, скажем, с фатальной обсессией. Он отдал все, что у него было, «ради Торы», как человек, сведенный с ума любовью, готов лишиться всего. Рабби Йоханану это удалось. Нищим и мудрым он оставил этот мир. Ученики и ученики учеников будут повторять его имя. Пуст оставленный им дом. Готов ли кто-нибудь осудить его за этот выбор?
Очевидно, этот стих для траурной элегии был взят именно потому, что экстравагантное поведение мудреца вызывало осуждение при жизни. Ведь поступки мудреца должны быть образцом для последователей. Но что делать, если они противоречат здравому смыслу? Так, в данном случае подобный радикализм вряд ли был воспринят современниками как эталонный поступок и вызвал желание подражать. Скорее всего, как о том свидетельствуют слезы ученика, выбор, совершенный учителем, казался странным, а его последствия — весьма печальными. Но тем не менее сам выбор представлен как достойный восхищения. С редким для поздней античности релятивизмом рассказчик, приглашая восхититься силой страсти, заставившей рабби Йоханана отдать все богатства за любовь, не предлагает, однако, слепо следовать примеру великого старца.
Вряд ли этот рассказ приведет нас к надежде на благополучное завершение всех сюжетов, в коих бушуют столь сильные страсти. Возможно, однако, он научит нас не презирать того, кто достаточно дерзок, чтобы отдать все свое достояние за любовь. А может быть и вовсе никого не презирать.
* Еще о рабби Йоханане:
Молитва в развалинах и дорога домой
О встрече в реке и об оружии, оставленном на берегу
О восхождении и нисхождении и происходящем между ними
