18 апреля исполняется 155 лет со дня рождения Оскара Тица, одного из основателей крупнейшего в довоенной Германии торгового концерна Херти. А 1 апреля исполнилось 80 лет со дня начала бойкота еврейских магазинов в Германии, ставшего одним из сигналов надвигавшейся Катастрофы. По этим двум поводам мы решили поговорить о еврейских торговых домах в Берлине — их взлете и падении.
1 из 4
Индустриализация и связанная с ней урбанизация изменили привычки потребителя, были созданы новые помещения для обслуживания и размещения товаров. Универсальные магазины, эти храмы покупательского наслаждения, превратили процесс покупки в нечто совершенно до того неведомое — он стал событием.
Магазин Тица, 1900 г.В немецких городах появились магазины-дворцы, настоящие архитектурные шедевры. Словно массовые перевалочные пункты, они структурировали потоки общественного транспорта, притягивая публику, как магниты, и были в равной мере и торговыми предприятиями, и достопримечательностями.
Многие из больших торговых концернов, куда входили и такие берлинские универсальные магазины, как «Вертхайм», «Херти» или легендарный «KaДеВе», были основаны еврейскими предпринимателями.
Универмаг «Вертхайм», построенный по проекту архитектора Альфреда Месселя на Лейпцигской площади в Берлине и открывший свои двери в 1894 году, стал самым большим в Европе. Затем в 1904 году в Берлине появился столь же великолепно оформленный «Универмаг Тица» на Александерплац, а в 1907-м — «Универмаг Запада (КаДеВе)» на Курфюстендамм.
Магазин Вертхайма, 1900 г.В универмагах появились новые принципы торговли: широкий ассортимент, фиксированные цены, которые благодаря большим оборотам могли быть сравнительно невысокими, право на обмен или возврат товара, профессиональный торговый персонал, излучающий обходительность и любезность, частичное самообслуживание.
Такие сегодня привычные, а в начале ХХ века совершенно новаторские приемы, как световая реклама, объявления о распродажах, помогали в борьбе за клиентов и приносили успех. А газеты и журналы в свою очередь охотно помещали рекламу торговых домов — ведь это способствовало увеличению тиража.
КаДеВе, 1907 г.
КаДеВе, решетка главного входаЕврейские предприниматели не только одними из первых основали торговые дома, они также смело вторгались в область моды.
Тон в модной индустрии задавал берлинский квартал вокруг площади Хаусфогтайплац, где продавалось готовое платье и в первой половине XIX века произошла революция в швейных мастерских. Впервые предметы одежды начали изготовлять не для конкретных заказчиц, а для будущих анонимных покупателей в стандартных размерах и по твердым ценам — то, что мы теперь называем готовым платьем. Новые предприниматели нередко сначала были фабрикантами без фабрик: тысячи надомных работниц в своих квартирах без устали размножали модели закройщиков в любом количестве экземпляров. И это обеспечило успех целому городскому кварталу.
Denkzeichen ModezentrumНацисты, придя к власти, возвестили, что международная мода — это «духовный кокаин» для немецкой женщины, который поставляется евреями. В июне 1933 года было организовано Немецкое модное бюро, почетным президентом которого стала Магда Геббельс. Но это не дало желанного результата.
Партия ратовала за возвращение к немецким народным традициям, к национальному костюму и прическе. «Немецкая женщина не курит и не красится!» — взывали партийные идеологи. Но на рекламе табачных изделий по-прежнему дымила чувственно-холодная красавица в стиле Греты Гарбо, «БМВ» изображала на фоне своих новых моделей элегантных дам, да и французская косметическая индустрия все еще не теряла расположения немок.
Чуждое влияние «парижских шлюх» и «евреев-швейников» было необходимо ликвидировать.
Путем множества законов и предписаний форсировалось наведение расовой чистоты на всех уровнях отрасли и ее организаций. Было введено блокирование кредита, лимит тканей, ограничение экспорта, запрет на показ мод и рекламные ограничения. Как вспоминал один из управляющих: «Нам даже указывали, сколько процентов ткани для шитья мы должны выдавать еврейским и нееврейским работникам. Как можно вести дело в таких условиях? Чтобы завоевать постоянную клиентуру, требуется много времени, а чтобы потерять — очень мало». Бывало, что и сотрудники, как истинные национал-социалисты, контролировали, следуют ли еврейские работодатели лимитам. В фирме Леопольда Зелигманна работник мехового отдела донес на управляющего, продавца и модельера, и те были арестованы и несколько дней провели в тюрьме.
Заказы становились все скуднее. Известные фирмы прекращали свою деятельность, их владельцы покидали Берлин и уезжали за границу. Для арийских сотрудников теперь открылась возможность основать собственные дома моды. Некоторые смогли начать дело, получив выгодные кредиты и государственные заказы. Другие использовали шанс заполучить фирму с давними традициями и квалифицированным коллективом по низкой цене. Объединение немецко-арийских фабрикантов распределяло для оформления витрин свой ярлык: «Немецкие товары из арийских рук».
К началу 1939 года в общей сложности 200 лучших создателей моды и готового платья покинули город, из тех же, кто остался, многие погибли в концлагерях, а вся берлинская мода уже находилась в арийских руках. Ни один из прежних еврейских модных домов не выжил, но о них напоминает мемориал «Denkzeichen Modezentrum», в зеркалах которого отражается новая мода Берлина.
Denkzeichen Modezentrum
1 апреля 2013 года исполнилось 80 лет со дня начала бойкота еврейских магазинов в Германии, ставшего преддверием Катастрофы.
Немецкий национальный доход в 1928 году оценивался в 40 миллиардов рейхсмарок, доля евреев составляла 1,5 миллиарда: 1% населения располагал почти 4% национального дохода.
После прихода Гитлера к власти началось вытеснение евреев из экономики, практически завершенное после ноябрьского погрома 1938 года. В 1933 году руководство НСДАП решило, что в субботу 1 апреля должен начаться бойкот еврейских магазинов, который, как говорилось в призыве, «докатится до самых маленьких крестьянских хуторов, чтобы особенно в сельской местности нанести удар еврейским торговцам».
В назначенный день по всей Германии перед магазинами, которыми владели евреи, выстроились пикеты. Штурмовики разрисовывали витрины звездами Давида и антисемитскими лозунгами. В Берлине бойкот концентрировался в центре города. «Берлинский биржевой курьер» писал: «Почти на всех магазинах между Виттенбергплатц и церковью памяти императора Вильгельма висят большие и маленькие плакаты, призывающие к бойкоту: “Ни одного пфеннига еврейским универсальным магазинам!”, “Немец, покупай у немца!”».
Бойкот еврейских магазинов 1 апреля 1933 года отнюдь не встретил единогласной поддержки. Многие немцы открыто порицали акцию, так как заодно пострадали нееврейские служащие. Говорили также, что акция неудачна с точки зрения внешней политики, так как за пределами Германии подтвердились слухи о преследовании евреев в стране.
Как оценивали положение после шока 1 апреля 1933 года еврейские предприниматели, можно судить по описанию владельца гамбургской фирмы Ганса Робинсона: «После водоворота марта и апреля 1933 года наступило некоторое успокоение. Было время на обдумывание, и мы осознали угрожающую новость, что в будущем уже нельзя больше рассчитывать на защиту государства, встречая явную враждебность правящих слоев и отдельных личностей. Неизвестно было, прежде всего, каковы экономические возможности для официально объявленных вне закона предприятий. Как будет обстоять дело с поставщиками, конкурентами, банками и клиентами? Какими будут отношения между еврейским работодателем и предводительствуемыми национал-социалистской организацией работниками? Вот что наполняло наши будни и создавало атмосферу, в которой мы должны были отныне вести свою жизнь».
Чтобы отбить у еврейских магазинов клиентуру, в прессе постоянно предупреждали, что евреи могут ошельмовать покупателей. Одна из вюрцбургских газет поместила в мае 1933 года обращение местного отделения НСДАП: «Немец, который серьезно заинтересован в возрождении и обновлении Германии, знает, что ему делать, и последователен в своем отказе покупать у евреев. Есть люди, у которых отсутствует эта гордость и чувство собственного достоинства, и таковые встречаются даже среди тех, кто принадлежит к так называемым лучшим кругам здешнего женского общества. В то время, как еврей во всем мире чернит немецкий народ, эти твари оказались способны публично поддерживать клеветников. Нужно заклеймить всех женщин, открыто или тайком покупающих у евреев, предать в газетах огласке их имена, оштрафовать, а в Дахау стоит создать отделение для предательниц. Немцы, запомните: эти женщины больше не имеют ничего общего с немецким народом! И не за горами тот день, когда для них придет расплата!»
Между 1933-м и 1940 годами нацистский режим стремился принудить евреев эмигрировать из Германии, и в обиход вошло понятие «аризация» — переход еврейских предприятий или земельных участков в «арийские руки». Предметами аризации могло стать все что угодно, от пакетов акций торгового дома до коллекций предметов искусства, а формы и условия были различными. Это могла быть конфискация, вымогательство, принуждение к продаже, добровольная продажа по заниженной цене; лишь изредка велись какие-то переговоры между отчаявшимся предпринимателем и порядочным покупателем, фиктивная же передача еврейских предприятий нееврею преследовалась по закону.
1 из 4
