Семьдесят лет назад, в октябре 1943 года, случился последний погром, уничтоживший Минское гетто окончательно. За три дня были убиты все, кто там оставался, кроме вывезенных в Германию пятисот квалифицированных ремесленников.
***
Очень красивая Леля Хейфец. Смешной младенец Лара Шандалова. Семья Зильберглейд — черноволосые и черноглазые бабушка, мама и трое детей, мальчик и две девочки. Задумчивая девочка Майя Фитерсон. Усатый Лейб Штейнман с внимательным взглядом. Удивленный мальчик Боря Пруслин. Юная Роза Попкова. С плохо сохранившихся фотографий на меня смотрят люди, убитые в Минском гетто. «Сохраним в памяти лица…» — крошечный буклетик, один из нескольких, изданный Музеем истории и культуры евреев Белоруссии. Я оказался в этом музее накануне дня Катастрофы — не специально, просто так совпало. Теперь вглядываюсь в лица на черно-белых фотографиях.
Указ о создании Минского гетто вышел 19 июля 1941 года. И сразу началось уничтожение. Известно, что 31 августа 1941 года, например, были убиты 916 человек. А 7 ноября — 12 тысяч. 2 и 3 марта 1942 года — около пяти тысяч. 28–31 июля 1942 года уничтожили в том числе обитателей больницы, детского дома и дома инвалидов — всего около 30 тысяч человек. Не считая угнанных на работу и бежавших в Минском гетто, просуществовавшем с 20 июля 1941 года по 23 октября 1943 года, выжили 13 человек. Из более чем ста тысяч.
Музей истории и культуры евреев Белоруссии — небольшая комната при Минском еврейском общинном доме. Там собраны фотографии, книги, редкие предметы быта. В основном, конечно, фотографии — от минских евреев мало что осталось. Например, сохранилась фотография — целая толпа серьезных евреев напряженно смотрит в камеру, это — Всероссийский съезд сионистов, проходивший в Минске в 1902 году. Они не зря съехались в Минск — этот город не просто так называли еврейским. Здесь вовсю говорили на идише, он был одним из четырех государственных языков, наряду с белорусским, русским и польским, а в городе действовало 83 синагоги. Потом они все были разрушены, причем не только до и во время войны, но и после — уже в 1960-е; сохранилось то ли три, то ли четыре здания, но теперь молельных домов в них нет, в одной из них сейчас расположен Национальный академический драматический театр имени Горького. Сначала это здание, возведенное в 1906 году на деньги минских еврейских общин, занимала хоральная синагога, потом, после революции, в течение трех лет — Национальный еврейский театр БССР, потом кинотеатр «Культура», после войны здание было передано Русскому театру. Никакой мемориальной доски о том, что здесь располагалась хоральная синагога Минска, нет.
Большая часть маленького музея посвящена Холокосту — гетто, партизанские отряды, сопротивление, казнь юной подпольщицы Маши Брускиной. И снова — черно-белые фотографии людей, которых уже нет. Еще один буклет с черно-белыми фотографиями посвящен сопротивлению в гетто. В Минском гетто существовала подпольная организация — около 300 человек. Красивые мужчины и женщины, большинство из которых было казнено в 1942 году. Восстания вспыхивали не только в Минском гетто, но и по всей Белоруссии, где таких гетто были десятки. Бежавшие присоединялись к партизанским отрядам или создавали свои: в отряде имени Кагановича под командованием Зайндвайса было около пятисот человек из Барановичей, Кобрина и Пинска. Еще один буклет с фотографиями: улыбающаяся подпольщица Рая Эпштейн, руководитель подпольной группы Минского гетто Михаил Кантарович, суровый бородач Ицек Гершенгорн, бывшая узница гетто Лахвы и Ленино Роза Юлевич в залихватски сдвинутой набок папахе.
Подпольем Минского гетто руководил Михаил Гебелев — на фото 1940 года он смотрит в камеру внимательными глазами. Его казнили 15 августа 1942-го, ему было 37 лет. И так далее.
«Нам некуда было деваться, и никто из нас не знал, куда идти. Из-за банд, охотившихся на беззащитных евреев, мы не каждую ночь отваживались выйти из леса. Становилось ясно, что рано или поздно нас в лесах перебьют или же погибнем от холода и голода. Но хотелось раздобыть винтовку или наган, чтобы можно было покончить с собой или погибнуть в бою с врагом…» — пишет в «Воспоминаниях еврея-партизана» Мейлах Бакальчук-Фелин. Еще один буклетик посвящен еврейским семейным партизанским отрядам: более трех тысяч беглецов объединились в 28 лагерей, из которых и вышли отряды, самый известный из них — отряд братьев Бельских. А бежавшие узники Минского гетто организовали так называемый Партизанский отряд № 106 — в июне 1944 года в нем было 596 человек, руководил им Семен Зорин. «Здесь были люди из разных городов и местечек… Все они потеряли кого-либо из родных, а многие — всех. Здесь были жены, мужей которых замучили немцы, матери, оплакивающие убитых на их глазах детей, мужчины, видевшие, как расстреливали жену и детей… Люди иногда переговаривались, но больше молчали — они трудились изо всех сил, стараясь работой заглушить воспоминания, такие страшные, не дающие покоя ни днем, ни ночью. Рассказывать — бередить незажившую рану. Лучше — молчать…» — это уже из книги Николая Сченсновича «Записки актера и партизана».
Поразительно, конечно, — сидят такие вот люди, типа нас с вами, роются в архивах, выискивают какие-то там черно-белые фотографии, выясняют какие-то там подробности, делают музей, печатают все эти никому не нужные буклетики, крошечными тиражами издают книги. А ведь вот эти самые выцветшие черно-белые фотографии — чаще всего единственное, что осталось от людей, уничтоженных семьдесят лет назад. Людей, которые жили свои жизни, растили детей и делали хлеб. А потом, в одно мгновение, этих людей не стало.
В тот день я, кажется, был единственным посетителем музея. Если будете в Минске — зайдите: улица В. Хоружей, д. 28, минут двадцать небыстрым шагом от Комаровского рынка. Мы ведь мало что можем сделать для этих людей, от которых остались лишь выцветшие черно-белые фотографии. Но мы можем хотя бы помнить.
