Внешние проявления смеха напоминают взрыв: семенные коробочки переполняются спорами, лопаются от избытка внутреннего давления, и ветер разносит споры окрест. Известно, что процесс этот имеет эпидемический характер. В присутствии хохочущего от души человека смеются и те из нас, кто случайно оказался в зоне поражения, даже не подозревая о причинах веселья.

Израильский писатель Дмитрий Дейч продолжает цикл «Свирепый праведник».

— Пятьдесят плетей подлецу, — сказал он, и те, что удерживали ноги, слаженно — как по команде — принялись спускать с Гершеле штаны, но тут на рыночной площади Гусятина произошло смятение, и народ расступился.

— Пятьдесят плетей подлецу, — сказал он, и те, что удерживали ноги, слаженно — как по команде — принялись спускать с Гершеле штаны, но тут на рыночной площади Гусятина произошло смятение, народ расступился, и...

Продолжение истории про обычаи чертей и про их конфликты с Бештом и Гершеле Острополером. Читатель также узнает, сколько ангелов содержится в супе праведника.

Продолжение истории про свирепого праведника и обычаи чертей. Гершеле Острополер пьет вино и беседует с купцом, который последние два года — с тех пор как женился — очень плохо спит по ночам. Внезапно без стука входит жена купца.

Так я оказался в печи, а после — в сундуке с орехами. Теперь уже ей было не под силу изгнать меня: я напитался сладчайшими ароматами и со временем стал настолько силен, что шутки ради переворачивал всю кухню вверх дном.

— Черт — он же не человек, ему твердая еда не нужна вовсе. Ты когда-нибудь видел, как твоя жена ест? Курочку, например... или хотя бы капустку?
Купец призадумался. Выходило так, что никогда он не видел, как ест его жена, и о том даже не задумывался.

— Почему я не сплю по ночам?
— Потому что женился на чертовке.
Купец уронил свою палку. Минуту-другую он молчал, потирая лоб, затем спросил:

— Какое вино ты, Гершеле, предпочитаешь после обеда?

В это время один купец из Бердичева наливал вино в наперсток, чтобы выпить украдкой, пока служки и жена не видели, занятые своими делами. И наперсток вздрогнул в руке, и вино выплеснулось наружу, изрядно омочив бороду и кафтан, будто помещалось не в наперстке, а в бутылке или бочонке.