С нежностью, любовью и пристальным вниманием смотрит Иржи Лангер на хасидский мир. Это заповедная мистическая страна, где чудеса — часть обыденного, где на шабес в каждого входит его особая, безгрешная, вторая душа, танец оказывается не мирским увеселением, а восторженным священным экстазом, где святой, раздосадованный несправедливостью, топает ножкой на Бога и тот идет навстречу любимому, избалованному ребенку.

Слыть шпионом было очень престижно. Многие выпытывали у него секреты, полагая их неоценимыми. Они готовы были щедро тратиться, чтобы хоть что-то конфиденциальное выведать. Но поскольку никому не хотелось обнаруживать себя, такие охотники лицемерно обращались к нему как к нотариусу, беспрекословно оплачивая астрономические, выставлявшиеся за ничто счета. Забавно: платили и не получали информации.

У одного пекаря была дочь, переболевшая оспой. Пекарь сидел дома у печи и думал, как заработать на ярмарке. Если его дочь с лицом, покрытым оспинами, будет торговать булками и ватрушками, то никто не подойдет к ее прилавку – все купят хлеб у более красивых девушек. Дочь в это время вертела веретено. Отец вдруг обратил внимание на то, что у нее очень красивые руки: тонкие изящные пальцы, как у аристократки.

Найти в Праге еду кошер-стайл - это настоящий квест

Сколько вкусов у сионизма?

Карьера голема обыкновенного и голема еврейского

Смотри, какие у меня лапки, оу мама, оу йе мама.

Чем бы Дора ни занималась после встречи на берегу, она не могла забыть его. Он не покидал ее мысли. Кто он? Почему так сильно привлекает ее? Наверняка он женат. Как ни ужасно, но это не имело для Доры значения! Она забыла о здравом смысле, о приличиях. Зато точно знала, что должна вновь его увидеть.

Не будь Кафка заражен «вирусом литературы» и обладай он более крепким здоровьем и более устойчивой психикой, он стал бы типичным представителем «среднего класса».

Все бы хорошо, если бы не Прага. Она торчит в самом сердце Богемии, как городская красавица, случайно попавшая в деревенский хоровод, совершенно не понимающая, как она здесь очутилась и какое отношение к ней, томной, в шелковом платье, на каблуках, имеют все эти пышногрудые, голоногие, краснощекие селянки.

Обо всех еврейских музеях Европы мы вам не расскажем - это невозможно. О том, хороши они все или плохи, - тоже. Но мы предложим вам экспертные и частные мнения о функции еврейских музеев в современной культуре, об их месте в Европе, об их значимости для диаспорного еврейства и, наконец, о том, имеет ли Европа право загонять еврейскую историю в маленькие музеи или же она вся - большой еврейский музей, живой памятник своему еврейству?

Пражский голем, американская мечта, еврейское счастье, муки творчества, осознание собственной гомосексуальности, взаимоотношения между художником и издателем, Холокост, любовь, месть и свобода – казалось бы, что нового можно написать на эти темы?…