Популярное утверждение «харедим не служат в армии» неверно: все евреи-граждане Израиля – военнообязанные, а учащиеся иешив лишь получают отсрочку от призыва, которая заканчивается после учебы. Однако на практике подавляющее большинство ультраортодоксов сидят в иешиве, пока не выйдут из призывного возраста, так что лишь отдельные представители хасидских или миснагедских общин меняют черный костюм и шляпу на форму цвета хаки.
Так периодически возникают сложносочиненные проекты, позволяющие поставить под ружье хотя бы часть молодых харедим. С этой целью в израильской армии создали батальон Нецах Иегуда, куда призывают только ультраортодоксов. По соглашению с раввинами для бойцов этого батальона созданы условия, не противоречащие религиозным и идеологическим требованиям общины: солдаты служат на базах, где нет девушек, получают питание повышенной кошерности, имеют возможность регулярно встречаться с раввинами. В результате в Нецах Иегуда стали активно проситься религиозные сионисты, так что командованию даже пришлось вводить для них процентную норму – не более трети личного состава батальона.
Сегодня в Нецах Иегуда служит больше тысячи человек. Однако в 1999 году, когда все только начиналось, призывников оказалось всего тридцать. Один из них – бывший студент престижной иешивы Давид Золдан, впоследствии он стал журналистом и написал первую книгу о «кошерном батальоне» – «Кипа и каска».
Поскольку ультраортодоксальный батальон — более чем экзотическое подразделение даже для израильской армии, в «Кипе и каске», естественно, много «туземной экзотики». Например, рассказ о том, как на базу вовремя не завезли достаточно кошерного мяса и его пришлось срочно доставлять едва ли не личным вертолетом начальника генштаба. Или история об учениях, к которым долго готовились и которые не состоялись, поскольку в день Х на полигоне неожиданно оказались женщины. Но анекдотов в книге немного – как и вообще армейских реалий. Золдан, очевидно, понимал, что большинство харедим, в принципе не читающих светских книг, никогда не откроют «Кипу и каску», поэтому решил писать для «обычных» израильтян и говорить преимущественно о том, чего те не знают: кем были первые новобранцы кошерного батальона, как и почему они решили пойти в армию, с какими трудностями и проблемами столкнулись, как приняли их выбор друзья и знакомые.
Если большинство израильтян считает службу в армии чем-то самоочевидным, то у ультраортодоксов все ровно наоборот. Решение служить, даже в «кошерном» батальоне, в каждом случае становилось личным, осознанным выбором, обусловленным конкретными причинами: одним надоело сидеть в иешиве, другие хотели сбежать из общины, третьи, как сам Золдан, призвались из обостренного патриотизма.
Я решил, что перед началом первого утреннего урока Гемары буду вставать и петь «Атикву». Сначала надо мной глумились. Но потом ко мне присоединился еще один ученик иешивы. Потом еще двое, еще трое… К концу недели половина иешивы вставала и пела вместе со мной.
Некую роль сыграли и семейные корни: по словам Золдана, едва ли не половина его сослуживцев выросла в семьях, лишь недавно присоединившихся к ультраортодоксальной общине, и в отличие от потомственных ультраортодоксов, у многих кошерных солдат родители служили и воевали.
Батальон Нецах Иегуда, создавался с согласия и с учетом советов ведущих ультраортодоксальных раввинов (в книге приводятся некоторые подробности этих политических игр). Тем не менее, едва ли не все тридцать призывников оказались под жесточайшим прессингом. С будущими солдатами проводили разъяснительные беседы, расписывая им ужасы армейской жизни: физические нагрузки, ночевка в грязных холодных палатках. Некоторым, включая Золдана, обещали, если они передумают, найти хорошую работу внутри общины. Если это не помогало, в ход шли угрозы: ни сами солдаты, ни их родственники никогда не найдут себе достойную пару, их братьев выгонят из престижных школ и иешив... Едва ли не самые тяжелые страницы книги – рассказ о настоящей травле, которой подверглись некоторые бойцы и их семьи.
Родственники, впрочем, тоже нередко оказывались по ту сторону баррикады, из-за чего некоторые солдаты отказывались от увольнительных, предпочитая провести выходные в казарме, лишь бы не встречаться лишний раз с родными и знакомыми.
Реакция раввинов – отдельная история. Часть из них всегда противилась любым вариантам военной службы для своей паствы. Однако, если верить Золдану, среди пастырей оказалось едва ли не больше таких, кто без свидетелей всячески поддерживал идею «кошерных» частей. Но при этом, не желая прослыть «либералом», ставил подпись под самыми гнусными и оскорбительными пашквилим в адрес Нецах Иегуда и его солдат.
Судя по книге Золдана, легче всего было тем, для кого служба в Нецах Иегуда стала первым шагом к разрыву с ультраортодоксальной общиной. На отношение бывших единоверцев им было наплевать, зато армейская служба позволяла приобрести опыт жизни в «большом мире», а порой и закончить светское образование и получить специальность. Хуже всего приходилось тем, кто все-таки остался религиозным и даже ультраортодоксом: в общине ценятся обычай и единомыслие, а человек, которому хватило смелости выбиться из рядов, навсегда становился подозрительным чужаком, и остальные предпочитают на всякий случай держаться от него подальше. Тот же Золдан в свои тридцать лет все еще холост (при том, что средний брачный возраст ультраортодоксов – 18-20 лет): по его словам, для девушек не из общины он слишком чужой и непонятный, а внутри общины ему ни разу не предлагали нормальной партии.
Впрочем, никакие трудности, похоже, не поколебали уверенности автора в том, что он сделал правильный выбор, и книгу Золдан завершает историей в лучших традициях хасидских рассказов о неисповедимых путях Провидения.
Как-то раз Шмулик [солдат из хасидской семьи в Меа Шеарим] ехал в автобусе к своему другу, которому купил цветы для его нареченной.
– Как мило! – неожиданно сказала солдатка, сидевшая напротив. – Этот букет случайно не для меня?
– Может быть. Правда, у нас это не принято.
– Где это — «у нас»? Ты где служишь?
– В Нецах Иегуда.
– Скажи еще, что ты из Меа Шеарим и говоришь на идиш.
– Их бин фун Меа Шеарим, унд их дар идиш.
Солдатка несколько минут не могла вымолвить ни слова от изумления, а затем перешла на идиш. Оказалось, что она – дочь известного голландского раввина, репатриировалась три года назад, пошла в армию, но продолжает соблюдать заповеди.
Свадьбу сыграли через несколько месяцев.
Правда, по словам самого Золдана, он лишь улыбнулся, когда счастливый жених уверял его, будто «все это было подстроено Небесами – что у меня были цветы, что она вошла в тот же автобус...». Но видно, что ему хочется в это верить, – по крайней мере в то, что эти двое, а также сотни других солдат из ультраортодоксальных семей действительно оказались в «этом месте» по воле Небес.
Чем еще заняться ортодоксу:
Сняться в кино
Переехать в Иерусалим
Перейти реку вброд
Обратиться к психоаналитику
