Приготовление традиционных блюд не терпит суеты. (А если терпит — право, не случайно (с)). И грешить надо тоже неторопливо и обстоятельно, как следует подготовившись и не отвлекаясь на посторонние задачи.

Трое мужчин любили одну женщину, трое мужчин были отцами одного и того же ребенка, которого мама назвала Зейде — «дедушка», чтобы с ним ничего не случилось.

Гиршл покраснел: только что он хвалил себя за умение сдерживать свои низменные чувства, и вот он — такая же свинья, как и все остальные.

Он умеет выбирать овощи. А его бывшая жена умеет выбирать мужей и любовников. Она точно знает, кого любит, а кого предпочитает.
Что же касается критериев выбора баклажана и редьки — я как одесситка полностью присоединяюсь.

Мужчина может великолепно изжарить мясо, настоять водку на чем угодно, засолить огурцы или посидеть на бутерброде, но настоящую домашнюю еду должна приготовить женщина.
И Меир Шалев, в чьих романах готовят обычно мужчины, отступает от своего обычая и отдает приготовление бульона женщине.

Описание проникновения соков в хлебную мякоть было настолько эротичным, что я даже не удивилась, когда в следующих главах выяснилось, что на этой доске кулинар и каменотес Авраам регулярно сидел не один и вовсе не только работал. Совершенно очевидно, что вкус от этого улучшался. Надо будет непременно попробовать.

Случайно попадающую в этот замкнутый мирок американскую туристку мгновенно вовлекают в карнавальную реальность, где свадьба и похороны срослись между собой. Она растеряна и ничего не понимает, но ей быстро объясняют, что «Хир пипл дай! Нот Америка хир», а мужчины впиваются в нее взглядами, как в свежее мясо, и пытаются потрогать. Для них она — пришелец, небожитель.

Выясняется, между прочим, что главный виновник всех бед советских евреев – именно создание государства Израиль.

И так приятно и мило, и сладко и пленительно, и у нее есть сын и дочь, и они уже взрослые, врач и виолончелистка, и в то же время им все еще три года, они не здесь, не мешают, они на прогулке с гувернанткой-француженкой, ведь Боб в ванной уже готовится к страстной любви.

Неделю назад мы уже писали о пасхальной Агаде и ее явных и скрытых идеологических задачах. Под конец праздника представляем альтернативное толкование этой темы: исторический контекст, политтехнологии, слоганы и психология масс. А в качестве бонуса - пасхальные карикатуры знаменитого израильского художника и мультипликатора Дуду Гевы.

Евреи описаны как разношерстный сброд, непрерывно враждующий друг с другом, состоящий из политизированных демагогов, разгильдяев и дельцов. Они не дисциплинированны и не рассчитывают все до мелочей; но именно в этом их сила.

Многие слова проникли из иврита через идиш в русское воровское арго. Возьмем, к примеру, слово «мусор»: казалось бы, ассоциация с отбросами очевидна, однако на самом деле слово это пришло из идиша и означает «доносчик».

Все рассказы пропитаны чувственным жаром. В них присутствуют оба лика страсти – демонический и божественный, и все традиционные зингеровские темы - воспоминания о Катастрофе, противостояние традиционного образа жизни и ассимиляции, явления духов и демонов, сексуальная свобода, безумие – рассматриваются под этим углом.