Для чего могут собраться под Москвой на четыре дня почти сто человек? Ответ «чтобы вместе почитать» приходит на ум в последнюю очередь, однако реальность традиционно оказывается невероятнее любых предположений: все эти люди съехались туда именно для того, чтобы почитать. Еврейские книги, вслух и медленно. С 23 по 26 февраля в подмосковной «Битце» состоялся первый Фестиваль медленного чтения, организованный проектом «Эшколот».

Больше всего проект «Эшколот» подкупает тем, что, нащупав однажды удачный способ взаимодействия с аудиторией, его организаторы не успокаиваются и не эксплуатируют находку до полного ее изнеможения (как это обычно происходит), а придумывают все новые и новые способы диалога со зрителем и слушателем.

Успех очередной находки — study groups (особого образовательного формата, который подразумевает медленное чтение классических книг через призму филологии, истории, этнографии, антропологии и религиоведения) — оказался неожиданностью прежде всего для самих организаторов.

Директор AVI CHAI Дэвид Розенсон говорит, что идея изучать в Москве еврейские тексты детально, вникая в суть и форму каждой фразы, поначалу казалась ему фантазией, прекрасной выдумкой. Трудно было предположить, что study groups станут не просто посещаемыми, а популярными (заявок на Фестиваль медленного чтения оказалось в два раза больше, чем мест). Дэвид Розенсон уверен, что эта статистика многое говорит о России: «Здесь преподаватели не только знают и понимают свои темы, но и уважают аудиторию. Они не пытаются представить серьезные темы менее серьезными. И здесь очень много студентов соответствующего уровня: в Америке, скорее всего, пришлось бы ехать в конкретные университеты — пары объявлений в Интернете, чтобы собрать такую аудиторию, точно бы не хватило».

Аудитория на Фестивале, к слову, собралась очень разномастная. Кроме студентов-филологов, которым и Бог, и деканат велят читать вдумчиво, в «Битцу» приехали журналисты, политологи, выпускники ВГИКа и мехмата, архитекторы, экономисты, финансисты, сотрудники крупных юридических фирм, дизайнеры и даже один радиофизик. Их разделили на четыре группы, и в каждой под руководством двух преподавателей они читали по одной единственной книге. Михаил Селезнев и Яков Эйделькинд вели своих подопечных путем страданий вслед за праведником Иовом (и, по свидетельству одной из участниц, делали это рекордно медленно: «На чемпионате по медленному чтению лидирует команда книги Иова, прочитавшая за две лекции один стих!»), группа Реувена Кипервассера и Михаила Вогмана пыталась постичь талмудическую мудрость трактата Авот, Екатерина Малахова и Эстер Яглом взялись — ни больше ни меньше — за Книгу Творения, а Валерий Дымшиц с Александрой Полян рассуждали о явлении идишского постмодернизма на примере Шолом-Алейхема и его «Тевье-молочника».

Впрочем, на Фестивале не только замедляли скорость чтения, увеличивая тем самым скорость осознания еврейских слов, но и развлекались традиционными, присущими быстрочитающим, способами: учились уму-разуму у заграничных мудрецов (Авива Зорнберг и Ионатан Коэн рассказали о связи еврейских текстов и теории бессознательного, вспоминая Фрейда, Фромма, Штрауса и Бубера), кошерно питались, дегустировали кошерное, опять же, вино, подпевали и подтанцовывали Марку Ковнацкому, играли в сам-себе-журналистов, описывая происходящее в твиттере, спорили о современном израильском кинематографе, пробовали соблюдать субботу, а поздними вечерами, отбросив предрассудки и холодобоязнь, играли в снежки и ныряли в роскошные русские сугробы.

Кстати, за субботу, то есть шабес, мне хочется сказать Фестивалю отдельное спасибо: несоблюдающие оказались вовлечены в совершенно новую ситуацию, которая была не навязчивее детской игры, а взгляд на мир вообще и на еврейский в частности расширила до неожиданных пределов. Попробуйте сутки не пользоваться выключателями, мобильными телефонами и ноутбуками — и вы узнаете, о чем думает ваша голова, пока вы не отвлекаете ее лишними действиями.

То, что участники остались в восторге (журналистам при всех стараниях не удалось выжать из них ни одного негативного комментария), совершенно объяснимо. Удивительнее, что и преподаватели, имеющие опыт участия в других еврейских мероприятиях России, Европы и Америки, сходятся в позитивных оценках.

Фолькорист, антрополог, специалист по еврейскому искусству и литературе, переводчик с идиша Валерий Дымшиц: «Создавая вместе с Сашей Полян свой комментарий к ”Тевье-молочнику”, мы, как Плотник и Морж, успели поговорить и про королей, и про капусту, то есть: про структуру традиционной еврейской общины и ее кризис, про соотношение идиша и иврита, про взаимодействие русской и еврейской литератур, про ”Тевье-молочника” как ”секулярную Библию”, про гендерные стереотипы у евреев, про круг чтения еврейского простонародья, про еврейскую аграрную утопию, про влияние “Скрипача на крыше” на конструирование американской еврейской идентичности, про календарь, про проблемы перевода — я и половины затронутых тем не перечислил.

Такой “еврейский”, то есть идущий за текстом, способ очень подходит для тех, кто ищет знаний ради высокого наслаждения (“не короной на голове и не заступом в руке”), а не ради конкретной профессии. Самое удивительное в этом Фестивале то, что он проходит впервые. Положим, 20 лет назад не было достаточного количества квалифицированных преподавателей. Но 10 лет назад они уже точно были. Просто спонсоры, ориентируясь на американский стандарт, строили здесь еврейскую общину, а подарить книгу “народу Книги” не решались, ведь “одна Книга у него уже есть”. Наконец, стало понятно, что русский интеллигент выходит из домашней библиотеки, как мышь из норки, только если в мышеловке лежит книжка. В таких случаях по-еврейски говорят: вер лебт — дерлебт (кто живет — доживет). Я дожил».

Впрочем, на вопрос «Какие опасности подстерегают проект “Эшколот”?» Дэвид Розенсон ответил: «Самое опасное — влюбиться в свое дело, как в женщину, и перестать замечать недостатки». Программному директору «Эшколота» Семену Парижскому в крепости духа не откажешь, даже к своему детищу он убийственно беспристрастен.

«Прошедший Фестиваль медленного чтения — это всего лишь эксперимент, дегустация формата, задача которого привить людям вкус к нему. Многие участники написали в анкетах, что главное открытие Фестиваля для них — сам формат. Поэтому во многом мы еще весьма далеки от цели.

Замедлить чтение нам удалось (хотя и приходилось экспериментировать в поисках оптимальной скорости), но взаимодействовали читатели в основном с самим текстом и преподавателем, но очень мало — друг с другом. Мы пока далеки от идеальной картины бейт-мидраша, где текст лежит на столе, а вокруг галдят, спорят и размахивают руками читатели. Чтение-как-письмо-на-полях тоже пока далекий идеал: на Фестивале в основном вникали в текст, слушали преподавателей, задавали уточняющие вопросы, но очень мало порождали собственных толкований, интерпретаций, комментариев, мало привносили в чтение собственного опыта, который мог бы придать тексту неожиданный смысл. Одним словом, мы не можем за четыре дня развернуть несущийся на всех парах океанский лайнер быстрого чтения. Если нам удалось хотя бы на долю градуса изменить его курс, это уже значит, что у нас впереди большие открытия».

«Эшколот», его Фестиваль медленного чтения и вообще все, что он делает, — это прививка «еврейского» способа познания мира, которая на наших глазах приживается на русской культурной почве. Не на еврейской в России, а именно на русской. То, что происходит в рамках этого проекта, пользуется спросом не только среди евреев и гебраистов, но и московских интеллектуалов любых профессий и конфессий. Организаторы, кстати, уверяют, что следующим шагом «Эшколота» на пути превращения еврейской культуры из достояния избранных в равноправную часть мировой станет организация онлайн-обучения.

Так что в «Эшколот» можно влюбиться и потерять всякую объективность, можно оставаться спокойным и методично посещать все семинары и лекции, можно делиться с организаторами идеями, находками и претензиями, можно дома начать читать медленно или, наоборот, проглотить залпом всю Библию — в любом случае вы будете принимать участие в воспитании этого даже еще не трехлетнего русско-еврейского ребенка, который уже обещает стать вундеркиндом.