В связи с нашествием саранчи на Израиль в местных сми стали появляться призывы отомстить ненасытным насекомым. «Раз они налетели сюда пожрать наши посевы, почему бы нам в отместку не пожевать их самих?» — выступает с предложением колумнист одной из газет. Как вам такая идея?

В начале недели на восточное побережье США обрушился ураган «Сэнди». Хроники наступления стихии на город Нью-Йорк читайте в специальном репортаже Букника.

В саду Файку уважали — слышали, что она один на один провела с мертвой целый день.
— Сильно страшно было? — спрашивали Файку.
— Нет, совсем нет, — пожимала плечами она.
— А как это — умереть? — не отставали дети.
— Нуууу…– закатывала она глаза к небу. — Нуууу… это… ложишься, в общем, на пол и умираешь.

Еще как-то, придя на работу во время школьных каникул, я обнаружил палатку, установленную неподалеку от моего рабочего стола. К счастью, туристы попались неназойливые, а потом и каникулы кончились. Иногда приходят дети. Ладно еще детсадовцы, но один раз появились младшие школьники, решившие поиграть в футбол. С футболом в Израиле — совсем как в России, то есть любят и умеют играть в него все, кроме национальной сборной.

Меня эта история задела и покоробила. Многие поддержали мой протест. Кто-то недоумевал: «Да какая разница — что тот дуб, что этот?» Кто-то вопрошал: «А откуда известно, что ему 700 лет? Это же определяется по годовым кольцам в распиле? А его вроде никто пока не пилил?». И, наконец, то самое — обидное: «Он совершенно не похож на дуб. Это баобаб какой-то!»

Здание музея строилось как частная вилла для богатого армянского купца Лазаруса Маргаряна. Место очень странное, в те времена оно находилось на самой окраине города, возле лепрозория, и само здание загадочно. Маргарян назвал его виллой Декан. Что такое Декан? Никто не знает. Я обнаружил, что Декан — большая провинция в Индии, где выращивают два продукта: опиум и хлопок. Не думаю, что он торговал хлопком.

Есть вещи преходящие (например, мороз под тридцать градусов), а есть вечные (например, любовь к Литературе). И некоторым смельчакам первое совершенно не мешает быть преданными второму.

Над Мертвым морем нынче висит густая дымка хамсина, скрывающая противопо-ложный берег; так что оно теперь особенно кажется Солярисом. Из тумана накатывают таинственные тяжеловесные волны.
Русский турист, энергично заходя в Мертвое море, произносит скороговоркой:
— Ну, это единственный водоем в мире, в котором я могу расслабиться насчет рыбы.

Министр охраны окружающей среды Гилад Эрдан заявил, что в 2013 году в Иордан вернут почти 30 миллионов кубометров чистой воды. По подсчетам экологов этот объем сможет восстановить Иордан лишь на 10%. Будем надеяться, что это только начало и что спасти реку все-таки проще, чем выпить море.

Жизнь здесь стоит на краю
Иудейской пустыни,
испытывает искушение
шагнуть в нее, раствориться
в ночном небе.

Красота здесь
вся без остатка
пронизана последним днем
Творения.

У Яфских ворот
пойманный велосипедный вор
выворачивает карманы,
полные ракушек.

Только в этих краях так распространены прачечные — недешевая услуга, пришедшая из американского образа жизни большинства обитателей. Только здесь в съемных квартирах хозяева скупятся установить стиральную машину, ибо не желают лишать постояльцев удовольствия, к которому они привыкли там, откуда прибыли. Посещение прачечной в Америке своего рода моцион.

В вольере лупоглазо, гордо и тонконого вышагивает мышиный олень — не мышь и не олень, с четным количеством пальцев на копытах, ужасно древний родственник китов, верблюдов и гиппопотамов, в три фунта весом.
Заменяющая в обиходе таксу аргентинская рептилия — черно-белый тегу — спокойно дается в руки и весь шершаво-приятный сидит на них, щекоча запястья длинным раздвоенным языком.

В этом году вышли поэтические сборники трех очень разных ивритских поэтов. Иврито-немецкий поэт Тувия Ривнер пытается подытожить и запечатлеть все прожитое и увиденное. «Новокрестьянская» поэтесса Аги Мишоль говорит о единстве природы и человека, а близкий французской поэтической традиции Исраэль Элираз ищет смысл в мимолетном.

Искусство жить в мусоре

Прогулки разрешены – броди себе среди зарослей иван-чая и тысячелистника, рассуждай о Лакане с Левинасом. Формат этот одновременно неформален и традиционен, и дай Бог ему еще долгих лет.

Для меня мой милый – ладанка с миррой: всю ночь – у меня на груди.

Воображаемые книги и их читатели

Я мог стать идеальным туристом, геологом или на худой конец диверсантом.

Кто учит в хедере?
Где нельзя утонуть?
Что разделяет мужчин и женщин?
Смотрите «Гебрариум» на М.

Права человека для "думающих машин"