В день рождения нашего любимого Стивена Фрая предлагаем вам перечитать рецензию на первую часть его автобиографии и саму книгу впридачу. Получите удовольствие, гарантируем!
Вышел перевод на русский язык поэмы Чарльза Резникоффа «Холокост». Почему это — большое событие, как автор связан с Варламом Шаламовым, зачем читателя ставят в положение мета-свидетеля и кто такой, в конце концов, мистер Чарльз Резникофф, объясняет литературовед, поэт и критик Илья Кукулин.
Новый роман Мишеля Уэльбека «Покорность» (который к осени выйдет на русском) — не лучший его роман, но добротный трактат на актуальнейшую тему: добровольное бегство от слишком уж необъятной либеральности в строгие и понятные рамки консерватизма. О мировых трендах и антиутопиях размышляет главный редактор «Букника», писатель и журналист Сергей Кузнецов.
Неповоротливый глиняный гигант, творение рабби Лева, описанное Густавом Майринком, Лео Перуцем и Исааком Башевис Зингером — уже почтенная классика, базовая модель. «Букник» представляет четверку свеженьких (у некоторых еще глина на губах не обсохла) образчиков книжной големной индустрии.
Сегодня, 12 марта 2015 года, умер выдающийся писатель Терри Пратчетт. Мы скорбим вместе со всеми его поклонниками и вспоминаем одну из самых необычных книг Пратчетта — «Народ, или Когда мы были дельфинами», — перечитывая рецензию, опубликованную в 2010 году, когда о болезни Терри Пратчетта уже было известно.
Издательство «Книжники» решило, что раз хорошая книга может помочь кому угодно пережить что угодно, то во время кризиса нужно продавать книжки по 50 (пятьдесят) рублей за штуку. И так и сделало.
Можно ли быть политиком — и оставаться порядочным человеком? Можно ли не быть сионистом — и быть патриотом Израиля? Канадец с советскими корнями Давид Безмозгис написал роман «Предатели», который болезненно читается и политиками, и сионистами, и людьми с советским прошлым.
Скоро Ханука — и у нас есть для вас подарки! Потому что лучший подарок, как нам кажется, — это ответ на вопрос: «Что подарить ребенку?»
Издательство «Книжники» подготовило аж две специальных акции для всех наших читателей, больших и маленьких: набор из четырех любимых книжек — и еще одну книжку, совершенно новую.
Нобелевский комитет, присудив премию по литературе французскому писателю Патрику Модиано, отметил, что лауреат награжден «за искусство памяти, которым он пробудил самые непостижимые людские судьбы». Сам литератор говорит, что у него есть ощущение, будто он пишет одну и ту же книгу вот уже 45 лет. Книга эта — об оккупации Франции, о попытках найти свое место во враждебном окружении и о том, как социум отвергает чужаков.
На ВДНХ открылась Московская международная книжная выставка-ярмарка, ежегодный (двадцать седьмой!) осенний праздник для любителей бумажных книг. Издательство «Книжники» приводит семь причин, по которым стоит найти на выставке их стенд.
Вдумчивое и не очень чтение для всех и каждого — взрослых и детей, людей светских и людей, которым важна традиция, любителей литературы и любителей истории. Издательство «Книжники» представляет список бестселлеров этого лета.
Что выйдет, если поучить Моисея вести дела и как следует поторговаться с Всевышним, — в рассказе Марии Амор.
О теории комического написаны сотни книг, но невозможно объяснить, почему одна шутка нас смешит, а другая заставляет зевать. Почему это смешно? Да нипочему. Если нужен пример, то вот он, Вуди Аллен.
Был ли Кафка каббалистом? В издательстве «Ад Маргинем Пресс» вышла важная книга Вальтера Беньямина о Франце Кафке.
Переполненный с детства историями матери, рассказами, воспоминаниями и сплетнями родственников и литературного окружения, Дэвид Роскис долго ждал возможности обрести собственный голос, заговорить.
Новый роман Фигля-Мигля стал победителем премии «Национальный бестселлер».
«Скрижали судьбы» — единственная пока что работа Барри, переведенная на русский, получившая престижную премию Costa и уступившая «Букера-2008» Аравинду Адиге.
Книжки мало что меняют. Они необязательно делают читателя лучше. Они делают его случайным образом начитаннее, не более того. Они дают шанс, это правда, но шансом необязательно пользоваться: у книжек нет своей воли, воля есть только у читателя.
Несмотря на обилие трупов, загадочность обстоятельств гибели жертв и намеки на некую международную закулису, читатель долго не может понять, что именно он читает.