Стоит обратиться к старым газетам, чтобы еще раз убедиться в том, что человечество давно уже ждет конца света, причем со дня на день.

В 1885 году «Хавацелет» публикует следующее сообщение:

«Хотя в наши намерения вовсе не входит вызвать сердечную тревогу читателей наших зловещими слухами, на сей раз сообщим им, что недалек тот день, когда мир вернется в первобытный хаос. И возможно, услышав о том, что настает конец всякой плоти, антисемиты прекратят устремлять помыслы свои ко злу для детей израилевых, поскольку не долго продлятся дни человеческие во Вселенной, и сие будет нам в утешение».

Естественно, перманентный конец света сопровождается всяческими паранормальными явлениями. Вот о чем пишет в 1877 году «Иудея и Иерусалим»:

//«Иерусалим. Девочка лет двенадцати, дочь женщины бедной, и отца нет у ней. И девочка, весьма смышленая, слегла в прошлом месяце шват. Первые три дня была она словно поражена слепотою, безумием и страхом, вся дрожала, и ни звука не вырывалось из груди ея. Британский доктор приложил все усилия и испробовал различные средства, но напрасно. А по

прошествии трех дней отверзла уста и принялась проклинать мать свою и поносить веру иудейскую и все ея святыни. Ежели видела мать молящуюся или произносящую благословение — плевала ей в лицо, и скрежетала на нее зубами, и издавала ужасные вопли, леденящие сердце и почки, на разные голоса: то как бык, то как петух, коза или осел ревущий. А ежели кто поминал при ней имя Господне или синагогу, то оборачивалась лицом к стенке, и вопила, и плевалась, и скрежетала зубами. А при упоминании священников или церквей радовалась и говорила: “Хорошо! Хорошо! Я для них, и они для меня!” А когда мать ея зажигала субботния свечи, не успокаивалась, пока оне не гасли. А в ночь пасхального седера весь дом сотрясался от ея ужасающих воплей и хрипов.

Так прошли три месяца, и это стало известно многим, и стекался народ в дом недужной девочки, и я тоже не удержался от многократного посещения болящей. И все, что слышали мы из уст других, видели мы теперь собственными глазами. И говорила нам девочка (собственные ея слова): “Разве вы не знаете меня? Ужели стану плевать я при помине… (не могла изречь ни слова о святом). Лишь тот, кто вселился в меня, святотатствует и кричит ужасными голосами”. И рассказала нам внятными словами: “В три первые дни являлся он мне, и запугал он меня страшно, и великая тьма охватила меня — ни сидеть, ни стоять, ни лежать не могла я, пока три дни спустя не вошел в меня”. А кто же он? «Выкрест, сменивший веру свою. А имя его не могу вам сообщить, ведь он… не смогу, не позволит он мне. И еще пройдет немало дней, не послушается он ни заговоров, ни уговоров и не выйдет ранее им самим назначенного времени». И еще не кончила она говорить, а уже вопли ужасные стали вырываться из горла ея. И более получаса не прекращались ужасные крики. Так было с нею несколько раз на дню.

А после истечения дней счета омера собрались в ее доме мудрецы, сведущие в каббале, сотворили особые молитвы. Но она продолжала вопить страшными голосами, говоря: «Не послушаю вас и не выйду, пока не исполнятся дни!» Но вот, спустя еще некоторое время, голоса прекратились, и пролежала она около двадцати дней, подобно глухонемой, а после сказала матери своей отвезти ея в пещеру Илии пророка на горе Кармель в Хайфе. И мать немедленно отправилась с нею в Хайфу, и та проспала ночь в пещере Илии. И было утро, и сказала матери своей: “Благословен Господь, исцелилась я, ибо ночью сей сказал мне старый муж, что я исцелена, и велел мне отправиться в Тверию, на могилу рабби Меира-чудотворца”. Мать на радостях отправилась с нею в Тверию, а после вернулись в Иерусалим, и отроковица здорова и разумна, как прежде. И призвала меня мать, и поведала мне обо всем.

Сие происшествие, кое видели все бывшие в Иерусалиме, следует занести в памятную книгу боящихся Господа. А я подписываю свое имя во свидетельство подлинности случившегося --Йосеф Ривлин».//

Сегодня в это трудно поверить, но в 1903 году, пребывая в Иерусалиме, отец возрождения иврита Элиезер Бен-Йегуда на страницах газеты «Хашкафа» призывает евреев переселяться… куда бы вы думали? Ну конечно, в Африку!

Итак, все зависит только от нас!
«Если мы захотим, то уже завтра можем стать такими же людьми, как все люди на свете: людьми, у которых есть страна, земля, принадлежащая им, где никого не придется жалеть, никому не придется опасаться изо дня в день, как бы не оказаться неугодными ее жителям и как бы не закрылись перед ними врата той страны. Африка — страна великого будущего. Быть может, уже через четверть века там будет новая Америка, быть может — еще более цветущая, чем Америка! Вблизи предоставленной нам земли все более обосновываются многие просвещенные народы. С запада — бельгийцы, с юга — немцы, с севера и востока — англичане. Новая жизнь нарождается вокруг, и для евреев там тоже будет простор для труда и свершений. То, что мы не смогли бы сделать в другом месте за 20 лет, там мы сделаем за год».

Впрочем, Африка Африкой, но жизнь в Сионе неизменно развивается, и уже пятью годами позже тот же Бен-Йегуда с воодушевлением сообщает в газете «Ха-цви»:

«Недавно в Иерусалиме открылся «малый театр». Это, конечно, не настоящий театр. Иерусалим все еще пребывает в отрочестве и не в силах содержать большой, достойный этого звания театр. Однако “синематограф”, который ежевечерне демонстрируют поселившиеся в Иерусалиме евреи из Египта, способен несколько скрасить нам мрачную жизнь. Каждый вечер в “Олимпии” собираются и наслаждаются живыми картинами сотни людей, в большинстве своем — простой народ: евреи, христиане и мусульмане. Маленький оркестр исполняет приятные мелодии, “электрический” свет освещает собравшихся людей, и вдруг — темнота! Картины движутся, движутся, движутся! А когда “синематограф” показывает беднягу, который падает, встает и снова падает, или непрестанно бегущих людей, или полуголую женщину, или верного пса, предпочитающего умереть от голода и жажды на могиле хозяина, — народ разражается аплодисментами. В ложах наверху периодически можно увидеть дам и господ, одетых по последней моде; они тоже смотрят — радуются и смеются. Так начинается театр!»

В 1912 году «Ха-ахдут» не может сдержать своего восхищения строителями светлого будущего:

«В принципе, молодое поколение прекрасно. Они простодушны, здоровы телом и душой, и летними вечерами, когда сыны и дочери колонии собираются после трудового дня на гумне, и радостное, ликующее пение наполняет воздух, создается впечатление, что некая далекая мечта осуществляется и оживает перед нашими глазами».

А вот и раннее, 1886 года, свидетельство о зарождении общественного протеста по квартирному вопросу, из газеты «Ха-цви»:

«Иерусалим. Тринадцать домов, выстроенных для выходцев из Йемена по распоряжению уполномоченного совета братьев наших в Лондоне, были поделены между двенадцатью йеменитами, которым выпал жребий, а тринадцатый дом предназначен для дома молитвы и учения. В прошлом году некоторые семьи йеменитов остались без жилья, и явились, и разместились в шатрах своих в поле напротив еврейского квартала. И деяние сие помогло им, ибо дадены были им жилища. И вот увидели многие выходцы из Йемена, что это — верное лекарство для всякого, кто лишен дома, и вышли некоторые из них повторить то же и в этом году, и вот сидят они в поле в своих шатрах».

И еще один вполне актуальный сегодня материал из «Ха-цфира» 1897 года:

//«Сегодня нами получена из города Яффы телеграмма следующего содержания: “Статья в нумере 213 о зеленой лихорадке в Реховоте — чистый вымысел. Требуем опровержения. Выборный совет колонии Реховот”. Признаем свой грех: сперва мы не знали, о какой статье идет речь, а проверив, убедились, что статьи о зеленой лихорадке не было, а было письмо из Иерусалима за подписью “Малый”. Отчего и почему выдумал писатель, подписавшийся “Малым”, историю о лихорадке в Реховоте? Нам знаком стиль писем, желающих облыжно опорочить то или иное поселение в Земле Израиля. Но в том письме признаков подобного злоумышления замечено не было, напротив, его автор не поскупился на добрые слова о колонизации. Отчего же тогда приснился ему сей дурной сон о зеленой лихорадке в Реховоте? Быть может, некто перенес легкую лихорадку, из тех, что обычны в Земле Израиля, а разросшаяся молва раздула этот случай? Кто установит истинный источник таких вестей?

Тут мы снова встаем перед серьезным для еврейской прессы вопросом: как сыскать в Земле Израиля беспристрастных корреспондентов, не причастных той или иной «группировке», той или иной «кормушке»? Почти каждый пишущий из Иерусалима или Яффы действует по велению одной из соперничающих сторон, начиная со слов общепринятых и заканчивая такими словами, которые ему лично или его группировке по какой-то причине угодны и выгодны».//

И на десерт дорогим читателям — письмо еврея из колонии Экрон (ныне Мазкерет-Батья), служащего в оcманской армии в Адане, опубликованное в газете «Ха-ор» в 1910 году (в переводе сделана попытка сохранить своеобразие языка, которое редакция характеризует как «ломаный, но живой и свободный»):

«Ну что тебе сказать? Меня тут выбрали в оркестру. Их писча куда странная: дважды в день суп, а вечером мяса вместе с сорго, бамией и бадинжанами. Я ем только вечером. Среди евреев я царь: что хотят — приходят ко мне спросить совета. В ту субботу пришлось мне дижурить и мыть посуду, так их шамес обругал меня, так я пожалавался начальству над ним. Тот мне говорит: ничего, смотри, что буит, и пошел к офецеру и рассказал, что шамес обругал еврея, и еврей сидит-плачет. Так его наказали на пять дней сидеть под арестом. А потом офецер произнес длинную на час проповедь, что евреев и христиан надо увожать и любить. Нет в армии евреев, христиан и мушульман — все равны»
(Биньомин Фрид).