Войну мы победили. Ну, отношение было к нам после войны не такое, конечно. Когда мы собирались на День Победы в Советском Союзе, то некоторые национальности, в том числе и русские: «О! Одел ордена. Купил в Ташкенте». Ну, другому придется там заехать, да. Вот в таком разрезе.

Жизнь, подозрительно напоминающая художественный вымысел, биография-оксюморон. Но доказательств ее реальности предостаточно. Израильский писатель Амос Оз, знавший Вацлава Гавела лично, говорил о нем: "Прекрасный человек, настоящая богема. Любил выпить, любил женщин. У него было замечательное чувство юмора".

У одного пекаря была дочь, переболевшая оспой. Пекарь сидел дома у печи и думал, как заработать на ярмарке. Если его дочь с лицом, покрытым оспинами, будет торговать булками и ватрушками, то никто не подойдет к ее прилавку – все купят хлеб у более красивых девушек. Дочь в это время вертела веретено. Отец вдруг обратил внимание на то, что у нее очень красивые руки: тонкие изящные пальцы, как у аристократки.

Найти в Праге еду кошер-стайл - это настоящий квест

Переводы с обыденного

— Скажите, пожалуйста, пан Курочка дома?

Долгий путь чешских свитков

Все бы хорошо, если бы не Прага. Она торчит в самом сердце Богемии, как городская красавица, случайно попавшая в деревенский хоровод, совершенно не понимающая, как она здесь очутилась и какое отношение к ней, томной, в шелковом платье, на каблуках, имеют все эти пышногрудые, голоногие, краснощекие селянки.

Критики изощряются в поисках влияний, тасуют имена из малого интеллектуального набора: Кафка, Набоков, Пруст, Борхес - но не находят успокоения ни в одном из них, потому что Зебальд не поддается классификации.

В непосредственном соседстве с концлагерями, под дамокловым мечом гестапо люди жили и работали, воспитывали детей и издавали газеты, играли в футбол и в куклы, писали дневники и картины, влюблялись и сходили с ума. Об этом - три тома материалов Терезинского гетто и выставка художницы Шарлотты Саломон.