Гастроли группы «Крематорий» наделали в Израиле шуму: сторонники левых взглядов и родственники жертв Холокоста резко критиковали организаторов. Мириам Гурова поговорила с Арменом Григоряном про Израиль, Москву, Армению, эмиграцию и революцию.

Сам Довлатов лукаво цитировал слова одного критика: «Персонажи Довлатова горят значительно ярче, чем у Солженицына, но в куда более легкомысленном аду». И герои этой катастрофической феерии крутятся, вертятся и порой застревают в наполовину стеклянных лопастях дверей-каруселей — то ли отель, то ли супермаркет, то ли редакция газеты.

В Средние века в еврейской купеческой среде считалось, что мужчина должен одеваться скромнее, чем позволяет его достаток, а жену и дочерей своих обязан одевать богаче, чем позволяет его достаток.

Как прикажете крошечной девочке носить имя Шломцион? А Зерубавелла или Пуа? Я знаю одну очень красивую девушку, которая долго не могла выйти замуж. Мамы русскоязычных мальчиков почему-то нервничали, услышав, что девушку сына зовут Цруйя.

Центральное cтатистическое бюро Израиля опубликовало список самых популярных имен прошлого года. Этот рейтинг энергично обсуждают на форумах, в фейсбуке и твиттере. Кто-то выражает восторг, что его имя популярно, другие удивлены, что не вошли в десятку.

10 фильмов для новогоднего настроения: что смотреть с детьми, что с друзьями, а что — всем вместе.

Хорошее настроение — это не обязательно смех и веселье. Оттенки могут быть глубже, а эмоции — сложнее. Пять классических фильмов, которые можно и нужно смотреть взрослым в новогодние каникулы.

Как сказано у Шолом-Алейхема: врачи советуют смеяться. Причем лучше вместе с детьми. Пять классических фильмов, которые можно и нужно смотреть в новогодние каникулы.

Юлий Ким — младший из бардов-шестидесятников и самый из них непафосный. Умеющий о серьезном петь с простодушной улыбкой. Легко и озорно жонглирующий стилями, эпохами и масками. Драматург и поэт, автор многих песен к культовым фильмам, Юлий Ким сегодня празднует свое 76-летие.

Сто лет назад девушки не прятали чувства за спасительной иронией. Не стеснялись признаваться в любви, рыдать от тоски и посылать мужу стихи из журнала «Нива». Теперь мы называем это словом «китч».

Бывает, что в одной семье младший брат жениха носит военную форму и вязаную кипу, средний брат — раввин в черной шляпе с пейсами, жених — профессор-лингвист без кипы, а его невеста — доктор антропологии.

«Артист» переносит нас в 1927 год, когда Великий немой еще в силе, но в лабораториях уже вызревают возможности звукового кино. Многие звезды еще не подозревают, что с приходом звука их ждет крах: далеко не все артисты обладают хорошей дикцией, многие к тому же говорят с иностранным акцентом. А Валентайн боится нововведений. «Если это – новая эра, то меня в ней не будет!»

Меня эта история задела и покоробила. Многие поддержали мой протест. Кто-то недоумевал: «Да какая разница — что тот дуб, что этот?» Кто-то вопрошал: «А откуда известно, что ему 700 лет? Это же определяется по годовым кольцам в распиле? А его вроде никто пока не пилил?». И, наконец, то самое — обидное: «Он совершенно не похож на дуб. Это баобаб какой-то!»

Когда Карни Эльдад — составительница путеводителя по Иудее и Самарии — собирала материал для своей книги, ее коллеги спрашивали: «Это же территории за "зеленой чертой". А не опасно было тебе колесить вот так по дорогам?» И Карни отвечала: «Конечно, было очень опасно! Я же целый год водила машину пьяненькая!»

Страсть к изучению собственной страны — это у израильтян такая черта национального характера, тщательно выведенная лабораторным путем. С младших классов школьников постоянно вывозят на познавательные экскурсии, где все вместе с учителем лазают по развалинам древних крепостей и царских дворцов, по каким-нибудь античным акведукам или бассейнам времен праотцов.

На Хаимке болталась огромная рубашка-косоворотка, подпоясанная красным кушаком. Он был в резиновых черных сапогах. На голове – меховая ушанка, явно взрослого размера, уши подвязаны под подбородком, отчего шапка съехала ребенку на глаза. Рахелька, дочь бывших московских диссидентов-подпольщиков и преподавателей иврита, была облачена в длинный сарафан. Толстая коса била ее по спине при каждом прыжке. На голове красовался кокошник.

Взбеленились все – и антисемиты, и поборники «правильного» изучения Холокоста

Дом семейства Эфрат обречен. Как обречены многие еврейские дома Европы.

- Боже мой! Дайте же им трубку! Я буду говорить с ними по р-р-русски!

- Знаете, вы только не удивляйтесь. Но ваш Пушкин в депрессии… от ревности.