.א Что такое Нахлаот? С филологической точки зрения – это «наследия», «достояния» или «имения». Именно так, во множественном числе. Этот своеобразный район в сердце Нового города, чьи границы весьма расплывчаты, получил нынешнее ходовое название в честь двух своих исторических кварталов: Нахалат ахим (Наследие Братьев) и Нахалат Цион (совершенно верно, Наследие Сиона). А сколько же всего кварталов, гордящихся собственными славными именами, вмещает Нахлаот? Как минимум 28, согласно данным муниципалитета. Сам я насчитал 32. А старожилы способны припомнить куда больше, так что максимум практически недостижим.
ב. Иногда названия квартальчиков увековечивали имена своих основателей и филантропов-жертвователей. Например, Мазкерет Моше и Огель Моше названы в честь незабвенного сэра Мозеса Монтефиори.
ג. Другие названия связаны со Священным Писанием. Так квартал Эвен Исраэль (Твердыня Израиля) напоминает нам о благословении, полученном Йосефом от праотца нашего Яакова (Берешит, 49:24). Однако мало кто знает, что в этом названии присутствует тайная магия чисел. Гематрия слова אבן (эвен) – 53, и именно столько домов составили этот квартал. Нечто похожее было задумано и при планировании квартала Бейт Яаков. Там готовились возвести 70 домов в честь библейского стиха: «Всех душ дома Яакова, пришедших в Египет, семьдесят» (Берешит, 46:27). Однако из-за финансовых трудностей их было выстроено почти в два раза меньше.
ד. Некоторые названия, вроде Шиват ахим (Возвращение Братьев) или Неве шалом (Обитель Мира) выражают искренние надежды на скорейшие тишь, гладь и Божью благодать - надежды, которые всегда напрасно питали жители нашего города.
ה. Есть и напоминания о местах исхода тех, кто заселил новые кварталы: Батей Минск, Батей Мункач или Мишкенот га-тейманим (Жилища Йеменитов). Последний карликовый квартальчик называют также Батей гораль (Дома Жребия), поскольку его 12 квартир разыгрывались в лотерею.
ו. Всё это бесконечное многообразие втиснуто в территорию, едва превышающую тридцать гектаров. (Для сравнения: площадь иерусалимского зоопарка – 25 гектаров)
ז. Если идти скорым шагом, не задерживаясь и не глазея по сторонам, Нахлаот можно пройти с запада на восток за десять минут, а с севера на юг даже за восемь. Впрочем, тут нельзя не глазеть по сторонам.
ח. Некоторые русскоязычные жители этого района любовно кличут его Нахаловкой. Сравните с такими русско-израильскими топографическими перлами, как Новояково (Неве Яаков) или Малый Адумим (Маале адумим). Про Писгат Зэев – ни слова!
ט. В конце позапрошлого века кварталы, составившие нынешний Нахлаот, отличало, сколь странным бы это ни казалось сегодня, стремление к строгому планированию, порядку, симметрии и единообразию. Стандартная одноэтажная «семейная единица проживания», изредка представлявшая собой совершенно отдельный дом, а как правило - автономную составную часть длинного строения, имела прямоугольную форму и располагалась на площади, более или менее равной 60 квадратным метрам. Каждая такая единица состояла из прихожей и одной большой комнаты. Кухня иногда находилась в пристройке, а иногда в прихожей, уборная же всегда стояла особняком – отдельным романтическим домиком, иногда совместным для двух-трех «единиц». В стене главной комнаты была пара больших арочных окон, снабженных железными решетками. Крыши строились, по стародавнему ближневосточному обычаю, куполами, а комнаты под ними были высотой в 4,5 метра.
י. Революция грянула в 1892 году, когда завершилось строительство турецкой железной дороги. Оставшиеся в великом множестве рельсы тут же стали использовать для установки крыш нового типа, пришедших на смену арабскому куполу. Пространство между рельсами заполняли глиной и цементом. Эти прогрессивные крыши, постоянно протекающие и по сей день (в том числе непосредственно в квартире автора этих записок и в процессе их написания), украсились красными черепицами, без которых сегодня трудно представить Нахлаот.
כ. На стенах некоторых старых домов можно заметить странные железные восьмерки. Это – так называемые «якоря натяжения», применявшиеся в строительстве как средство против землетрясений после разрушительных толчков 1927 года. Всё тот же старый турецкий рельс помещали в каменную кладку стены и закрепляли с обоих концов при помощи такого вот "якоря".
ל. Другая примета давно минувших дней – общественные колодцы. Немалая часть всего района стоит над подземными резервуарами, из которых черпали воду до появления водопровода. Сейчас все колодцы замурованы, чтобы в них не падали малые дети и любознательные туристы.
מ. Куда меньше внимания обращают на канализационные люки. А ведь если внимательно смотреть под ноги, то среди массы современных крышек можно обнаружить полтора-два десятка реликтов, сохраняющих добрую память о прежних фирмах, действовавших еще с османских и британских времен: «Симантов’с Мацца», «Курдские братья» и другие.
נ. Борьба за чистоту и гигиену всегда была и остается одной из главных забот всех тех, кому дорог Нахлаот. Более века прошло с тех пор, как на фасаде одного из домов Мазкерет Моше было вывешено воззвание такого вот содержания:
Сим мы призываем всех жителей квартала со всею тщательностью следить за своими домами и за домами п о ч т е н и я, и за свободным пространством перед домами и блюсти их в чистоте и приличии. И пусть не выносят они мусор свой и не выплескивают помои свои нигде, кроме тех мест, которые для того специально отведены, и не дают детям своим справлять нужду перед домами, и не оставляют двери домов п о ч т е н и я открытыми!» Как говорится, дай Бог и нам, и детям нашим.
ס. В начале прошлого века попечителями кварталов в Нахлаоте было высажено тридцать кустов сирени, за которыми был приставлен ухаживать специальный садовник. Ах, где теперь эти кусты или их потомки?
ע. В 1901 году, когда в наши края впервые завезели из Австралии семена эвкалиптов, призванных осушать малярийные болота, несколько деревьев посадили в Мазкерет Моше, где болота никогда не было. Огромное дерево посреди квартала, дожившее до наших дней, – возможно, самый старый эвкалипт в Израиле. Примечательнее всего в его истории то, что местные жители вот уже более тридцати лет ведут тяжбу с муниципалитетом за право избавиться от этого реликта. Не выдерживающие тяжести мокрого иерусалимского снега громадные ветви раз в два-три года обламываются, круша электропровода, портя машины и угрожая жизни прохожих. Уже не за горами тот черный день, когда этот колосс рухнет во весь свой недюжинный рост (эвкалипты отнюдь не являются долгожителями среди деревьев), и даже дома могут не устоять. Власти, однако, считают это дерево неприкосновенным ввиду его особой исторической ценности.
פ. Жители Нахлаота всегда имели склонность к хозяйственному использованию растений. Кроме характерных тутовых, рожковых, перечных деревьев и яблонь, в этом районе всегда выращивали и продолжают выращивать пряности и овощи в жестянках. В 1878 году рабби Довид Фридлянд из Режице обнаружил на участке, приобретенном рабби Мойше Графом из Брянска и названным в его честь Керем Моше, мандрагоры, каковые чудодейственные растения оный Довид начал культивировать и успешно продавать в Святой Земле и особенно за ее пределами:
Ибо растение сие известно своими целебными свойствами, способствующими излечению бесплодия, посему пожелавших приобрести сие проверенное средство просят обращаться письменно к вышеупомянутому рабби Довиду по следующему адресу, и немедленно получат желаемое.
צ. В Нахлаоте сегодня 80 синагог, принадлежащих пятидесяти пяти этническим общинам. Большинство их едва способно вместить миньян – десять взрослых молящихся мужчин.
ק. Летом 1930 года в квартале Батей Мункач едва не решилась судьба всего Израиля. Рабби Хаим Элиэзер Шапиро приехал из Венгрии, и ходили слухи о том, что на предстоящей ему встрече с сефардским хахамом Шломо Элиэзером Альфандри будет объявлено о приходе Мессии. Сефардский старец, однако, на явление спасителя согласия не дал, а через два дня и вовсе отдал Богу душу. Цадик из Мункача ограничился публичным проклятием сионистов, «оскверняющих Землю Обетованную своим нечистым земледелием и мерзостью ивритских школ». В ожидании бурной реакции проклятых строителей новой жизни на окне комнаты, в которой жил цадик, были установлены железные ставни (единственные во всем доме), которые можно наблюдать и сегодня со стороны улицы Шомрон.
ר. Очаровательная пестрота, нестыдливая бедность и беззастенчивый самострой минувшего века (тут глиняную кухоньку присобачим, там приладим жестяную сараюшку, а на крыше – спаленку из блоков сложим) в новом тысячелетии сходят на нет. Район стал популярен и дорог – самый центр! Новые хозяева участков норовят снести развалюхи и построить аккуратные кукольные домики. Да повыше (этажа в два-три! а то и в четыре!!!), чтобы оправдать стоимость земли.
ש. Первый же иерусалимский небоскреб построил в квартале Махане Йегуда, на Яффской дороге, приехавший из Америки праведный портной Шмуэль Леви. Дело было так: Леви купил каменный одноэтажный дом, надстроил над ним еще два этажа из камня, над ними этаж из жести, а на его крыше установил еще двухэтажную башню из жести и дерева (ныне, увы, отсутствующую). В этом замечательном доме располагалась благотворительная ночлежка для новых репатриантов (нью джиммигрантс, как до сих пор гласит изрядно проржавевшая вывеска), синагога и дом учения. Там же в 1908 году астрономом-самоучкой рабби Моше Шапиро были установлены удивительные солнечные часы, которыми можно любоваться и ныне и которые заслуживают отдельного рассказа.
ת. А знаете ли вы, за какую сумму был куплен в 1875 году земельный участок под квартал Бейт Яаков вместе с нынешним рынком Махане Йегуда? За пятьсот наполеондоров. То есть всего-навсего за десять тысяч франков золотом.
