Онлайн-тора Онлайн-тора (Torah Online) Букник-Младший JKniga JKniga Эшколот Эшколот Книжники Книжники
«Чтоб мне остаться травкой полевою под уходящими подошвами солдат»
30 ноября 2013 года
В Париже умерла Наталья Горбаневская, поэт, переводчик, одна из тех восьми правозащитников, что 25 августа 1968 года вышли на Красную площадь в знак протеста против введения советских войск в Чехословакию.

Александра Довлатова-Мечик

Сегодня ночью в Париже умерла Наталья Горбаневская — поэт, переводчик, но в первую очередь диссидент: автор и редактор «Хроники текущих событий», одна из тех восьми, кто 25 августа 1968 года вышел на Лобное место в знак протеста против введения советских войск в Чехословакию. Она вышла на площадь с коляской, в которой лежал ее грудной сын. Сорок пять лет спустя, в августе этого года, она снова выходила на Красную площадь под тем же лозунгом «За вашу и нашу свободу» — ею не придуманным, но введенным в обиход, заимствованным у польского освободительного движения.
Всегда пишут: «поверить невозможно» — но тут и правда невозможно. Она была ужасно энергичная, ужасно деятельная, ужасно молодая — и то, что на самом деле ей было под восемьдесят, лишь добавляло ей молодости.

Я видела Наталью Горбаневскую только однажды — в «Мемориале», на вечере в честь ее 75-летия. Она приехала по Садовому на троллейбусе, с рюкзаком, полным пирогов, — и этот рюкзак был в два раза больше Горбаневской. На имениннице были фиолетовые колготки и балетки с перемычками — и это радовало больше всего. Она смеялась, много бегала и много курила. Тогда я решила, что хочу в старости быть такой же: немножко сумасшедшей, с неизменной папиросой и обязательно в фиолетовых колготках.

И так это странно: удивительная смелость, жестокая эпоха, сложная судьба, хорошие стихи, а у тебя в памяти в первую очередь всплывают мелочи и ерунда. Каждый раз, уезжая (а путешествовала она постоянно), Наталья Горбаневская вешала в своем ЖЖ одну и ту же картинку Анны Силивончик и писала: «Улетаю…»

Возьми разбег и с полдороги
не воротись, не поверни.
Какие горькие тревоги.
Какие солнечные дни.

Какое небо! Листопадом
не захлебнись в разливе рощ,
последним юношеским взглядом
не согласись, что мир хорош.

В полете легкого движенья,
в тени осенней тишины
да не сойдет успокоенье
в твои видения и сны.

октябрь 1971
Казань

Наталья Ким, журналист, редактор

Имя Наташи Горбаневской, конечно, помню с раннего с детства, и одно из самых первых стихотворений, которые я услышала в жизни, — стихотворение Наташи про деревянного ангела. Когда в 99-м году не стало мамы (Ирины Якир, дочери Петра Якира, она тоже, как и Наташа, была редактором «Хроники текущих событий») и ее похоронили в Иерусалиме, Наташа написала замечательный личный и простой текст ее памяти в журнале «Звезда». Мне его прислали друзья по электронной почте — тогда мы с папой, Юлием Кимом, и моей старшей дочкой жили в Израиле и собирались оставаться там. Я ответила, и так началась наша переписка. Виделись мы всего несколько раз на разных мероприятиях, в основном мемориальских, папиных концертах или на ее вечерах, которые были в Москве, главное наше общение заключилось в «Живом журнале» и немногих письмах. Наташа больше, чем кто бы то ни было из диссидентов, объяснила мне многое, что раздирало мои сердце и душу в связи с процессом Якира — Красина, она так тепло и уважительно рассказывала мне о маме, вспоминала подробности того, о чем мама мне говорила очень скупо или не говорила вовсе, — открывая тем самым мне глаза на то, какая была моя мама и что она на самом деле делала в те тяжкие времена. Наташа нашла важные и точные слова про деда — Петра Якира, и, главное, у нее получалось это так ясно и просто, что после ее слов сами собой снимались вопросы... Недавно я спрашивала Наташу, смотрела ли она фильм Андрея Лошака «Анатомия процесса», — мне было очень важно ее мнение; она ответила, что ждет в гости Веру Лашкову и они посмотрят вместе и что ей тяжело и не хочется смотреть, но она обязательно это сделает... и так я и не узнала, видела она фильм или нет, и, как всегда, вспомнилась еще примерно тысяча вопросов, которые я не успела ей задать... Светлая теплая память чудесной мужественной женщине, женщине этого покидающего нас поразительного поколения, у которого дай Бог нам взять хоть сотую долю чести, благородства, отваги и последовательности.

Дарья Горянина, филолог, переводчик

29 ноября не стало замечательной Наташи Горбаневской — поэта, правозащитницы, нашей любимой знакомой. Потом будут говорить о «человеке-эпохе», 1968 годе и Красной площади, а сейчас все больше вспоминаются дорогие подробности жизни. Чудная маленькая квартира, заваленная книгами. Невероятные супы в огромных кастрюлях, которые с упоением вспоминают все друзья, — как она сама говорила, в доме всегда должен быть суп, это один из главных законов жизни. Наташа была совершенно не бытовым, антимещанским человеком и все же неизменно создавала вокруг себя атмосферу уюта и надежности. Вспоминается, как мы шли по улице в Москве и кричали друг на друга — Наташа плохо слышала. Как она читала стихи в «Билингве» в жаркий летний день. Как я у нее дома в Париже когда-то впервые прочла «Подпоручика Киже» — мне было девять лет, взрослые хохотали в соседней комнате, а я, как обычно, удалилась осматривать хозяйские книжные полки и нашла Тынянова.

Как-то, услышав «Наталья Евгеньевна Горбаневская», на секунду усомнилась: о ней ли речь? Между нами полвека, но для меня, как и для всех, кто с ней был дружен, она всегда была — и останется — Наташей. Очень странно думать, что в Париже ее теперь нет — и к ней уже не прийти в гости.