Фото The Village (http://www.the-village.ru/).Дина Аркадина: Мы знакомы с вами очень давно, но для меня стало неожиданностью ваше решение делать этим летом «Умный Лагерь Марабу» для русскоязычных детей, живущих в Европе. Откуда взялась такая мысль?
Сергей Кузнецов: Честно говоря, даже для нас это решение оказалось неожиданным. Переехав в Европу, мы стали искать подобный лагерь для своего ребенка. А когда не нашли его – решили сделать сами. Нам захотелось собрать в одном месте детей с близкими интересами — любознательных, тех, кто хочет понять как устроен мир. Мы хотим предложить этим детям общение с детьми, похожими на них по интересам и по духу – и, одновременно с этим, дать им возможность почувствовать, как интересно может быть заниматься наукой, когда она преподается красиво, системно. Мы не случайно называли его Умный Лагерь, а не математический или естественно-научный лагерь. Потому что, хотя упор мы делаем на занятия математикой, нам удалось собрать интересную программу по гуманитарным наукам.
Д.А.: А расскажите подробней – почему математика?
Екатерина Кадиева: Одна из точек отсчета для нас — математические лагеря. Дело в том, что пока существовал ядерный проект, советский и американский, была большая потребность в специалистах, которые могут этот проект обслуживать. И в результате в России и в Америке сложилась уникальная система обучения математике. Когда мы думали о том, что мы хотели бы взять с собой, уезжая из России, то вот эту уникальную систему образования, мне кажется, вполне имеет смысл брать. Она действительно очень взвешенная, она устроена так, что ребенок — даже без каких-то специальных мегаспособностей — учит математику таким способом, что она у него в голове укладывается в систему, структуру, и оттого не кажется чем-то безумно сложным. То есть, обучаясь по этой методике, любой ребенок может достичь очень неплохих результатов, а самое главное — получить удовольствие от процесса. Это то хорошее, что нам досталось в наследство от долгих лет ядерной гонки, и, мне кажется, глупо это выкидывать просто потому, что никакой ядерной гонки сейчас нет. Наука-то есть все равно. Математика и такое системное мышление нужны везде: в лингвистике, в биологии, в экономике и медицине….
С.К.: При этом мы ориентированы не на чистую математику, а как раз на идею, что ее красоту можно показать любому человеку, любому ребенку. Но, к сожалению, эту красоту совершенно невозможно почувствовать на том уровне преподавания, который наблюдается в средней школе многих европейских стран. Европейская система образования устроена так, что к старшим классам (то, что во Франции называется словом «лицей» и соответствует возрасту 15-18 лет) дети должны уже определиться, кто они будут — гуманитарии или естественники. И поэтому, если человеку было скучно на математике, потому что она была бедной и совершенно неинтересной в начальной и средней школе, он просто выбирает гуманитарное направление, и математику больше не учит, так ничего о ней и не узнав.
Е.К.: Может, он даже неплохо в ней соображал, но кто же теперь разберет.
С.К.: Да. Может быть, математика ему бы подошла и он пошел бы в другую сторону, оказался бы в результате ученым или, допустим, экономистом. Но для этого он сам должен как-то математику пощупать, примерить. Решение, которое он принимает, хорошо бы принимать, уже понимая красоту математики. И дальше можно сказать — окей, математика вещь красивая, но я про другое и пойду в другую сторону.
Это некоторый недостаток сложившейся европейской системы. В ней много своих плюсов, например, то, что дети учатся ответственно подходить к своему выбору уже в раннем возрасте. И это прекрасно. Но в этом вопросе, нам кажется, ситуацию можно, по крайней мере для русскоязычных детей, сделать чуть лучше.
Д.А.: То есть вы показываете детям красоту математики?
С.К.: Не только. Есть и практическая сторона. Мне кажется, очень важно, чтобы всякий человек, чем бы он ни занимался, не боялся математики. Вот, например, мы сталкиваемся с тем, что люди берут кредит в валюте под маленькие проценты, а через год выясняется, что у нас почему-то рухнул рубль и они, бедные, пострадали. Те, кто умеет думать системно, таких ошибок не делают, они понимают, что если тебе предлагают два кредита и в одном условия сильно лучше — это, наверное, потому что он более рискованный.
Д.А.: Мне кажется, для этого нужен скорее common sense, чем математика.
С.К.: В принципе, да. Но часто у людей, которые боятся математики, при словах «сложный процент», как раз здравый смысл и выключается. Поэтому одна из наших задач — сделать так, чтобы математика и термины не пугали детей, чтобы, став взрослыми, они не боялись думать о той стороне своих отношений с банками или работодателями, которая требует каких-то подсчетов. Это практическая история, и неважно, где люди живут — в Европе, в России, в США, — с этим сталкиваются все.
Д.А.: А в том, что касается гуманитарных наук — какие ваши задачи?
С.К.: Те же самые: чтобы детям было любопытно. Мы пригласим интересных людей и дадим им возможность общаться с детьми в комфортном для них формате. Для кого-то это лекция, для кого-то – семинар или мастер-класс. Писатель Линор Горалик и филолог Ася Штейн, каждая по-своему, будут заниматься чтением русских текстов XIX и XX века. Востоковед Андрей Десницкий будет разбирать с детьми библейскую поэзию, а знаменитый экономист Сергей Гуриев — говорить о современной экономике...
Д.А.: А вы сами?
С.К.: А я, наверное, прочту лекцию о том, как смотреть новости по телевизору и интернету, как вообще работать с информацией, чтобы отличать ложь или розыгрыш от правды. Еще я планирую провести семинар о том, как общаться в интернете так, чтобы это было в радость, а не вызывало стресс.
Е.К.: Я как специалист по кросс-культуральному взаимодействию много думаю о национальной идентичности и давно ее изучаю. Дело в том, что мы задумывали наш лагерь прежде всего как лагерь для русскоязычных детей, живущих в Европе. Поэтому у нас будет много детей, жизнь которых сложилась так, что они живут в двух культурах. Например, дети из смешанных семей или эмигрантские дети, живущие в Европе. Иногда они считают, что их сверстникам, выросшим в рамках какой-то одной культуры, повезло гораздо больше. Между тем, это совсем не так. Человек, выросший на перекрестке двух культур, как правило, гораздо лучше понимает, как эти культуры устроены, и обладает гораздо большей рефлексией. Но самое главное — у него больше паттернов возможного поведения, и поэтому он более адаптивен, чем человек, у которого есть паттерны только одной культуры. Говоря человеческим языком, он может гибче реагировать на различные жизненные ситуации и это, безусловно, является важным преимуществом. Но для того, чтобы это преимущество реализовать, ребенку нужно его осознать, по-новому посмотреть на себя и мир вокруг.
Поэтому в нашем лагере я проведу семинар, на котором дети будут исследовать, что они хотят взять от культур, с которыми они соприкасаются, и как им это может помочь в жизни.
Фото The Village (http://www.the-village.ru/).Д.А.: То есть «Умный Лагерь Марабу» — немного такая история про диаспору. Почему этот вопрос, вопрос о «новой диаспоре», становится так актуален именно сейчас?
С.К.: Сегодня в силу разных исторических обстоятельств у нас происходит новая большая волна эмиграции. Среди уезжающих есть и евреи, и представители других народов, но в общем и целом по языку и культуре это очередная волна эмиграции людей русской культуры. В результате русскоговорящие люди, люди русской культуры в который раз оказываются народом с большой диаспорой — включая, кстати, и русскоговорящих, оказавшихся на Украине (потому что многие из них поддерживали очень тесные связи с Россией, а теперь это по ряду причин становится все труднее). Иными словами, люди русской культуры (я бы не хотел говорить "русские", чтобы избежать такого этнического акцента, потому что среди них могут быть люди самых разных национальностей), так вот, люди русской культуры, русского языка становятся рассредоточенным народом, — мне не нравится слово «разделенный», потому что оно придает некоторый оттенок трагизма, которого мне как раз хотелось бы избежать. Потому что мы как евреи знаем, что народ может отлично выживать…
Д.А.: Будучи рассредоточенным много тысяч лет.
С.К.: И без собственного государства в том числе. Сегодня, к счастью, у нас есть государство Израиль, которое мы все любим. Но это не мешает тому, что одновременно продолжает существовать огромное число еврейских локальных коммьюнити, которые живут сами по себе, без особой связи с государством Израиль.
Д.А.: И все-таки: у евреев существует отдельный религиозный бэкграунд, значительно более объединяющий, чем идентичность, тех людей, о которых я говорю. В этом смысле русскоязычной рассредоточенной диаспоре должно быть несколько тяжелее. Очевидно, что рассредоточенный народ выживает в рассредоточенности, если хочет и может обособляться. Мне кажется, что новая русскоязычная диаспора скорее хочет ассимилировать, чем обособляться.
С.К.: Это не всегда так. Я наблюдаю во Франции внуков и правнуков первой волны российской эмиграции, людей, которые уехали после гражданской войны и революции. Они отлично интегрированы в современное французcкое общество, но при этом очень неплохо знают и русскую культуру, отлично говорят, а некоторые даже и пишут, по-русски. И им это совершенно не мешает, они гордятся этим, радуются своей принадлежности к двум великим культурам. То есть Франция — это как раз та страна, где русскоязычные люди продемонстрировали способность к сохранению своей культуры и связи с ней на протяжении поколений. А что можем сохранить мы? Что ценного нам дал советский проект, рудименты чего у нас остались? В том числе это то, о чем мы говорили: хорошее образование в области естественных наук и математики. Поскольку сохранить это в России у нас нет никакой возможности, — хотя бы потому, что мы сами вне России, — мы решили, что надо попробовать это сохранять снаружи. И это оказывается одной из тех ценностей, вокруг которых может формироваться какой-то своей частью наша идентичность в изгнании (что, конечно, не отменяет других способов формирования идентичности и, например, сохранения нашей идентичности как евреев или как татар). И это была одна из причин, почему мы придумали и сделали Умный Лагерь Марабу.
Д.А.: То есть опять культ знания вместо религии.
Е.К.: Скорее, мы говорим не о культе знания, а о том, на чем строится самоидентичность народа, самоидентичность людей. Например, для русских (и русскоязычных) людей, как и для евреев (в том числе - русскоязычных, конечно), очень велика ценность культуры, ценность образования. Хотелось бы это сохранить в рассеянии, в том числе — в сознании детей, которые тут вырастут. Чтобы они знали, что они принадлежат к русской культуре в том числе и потому, что много учатся и, скажем, много читают.
Д.А.: Я знаю, что сейчас возникает много образовательных проектов за рубежом. Появились русскоязычные лагеря в Латвии, Болгарии, Германии… Что нового можете добавить к этому вы?
С.К.: Когда мы смотрим на разные попытки поддерживать русскоязычное (и связанное с русской культурой) образование за рубежом, в основном в них заметна ориентация на классический век русской культуры, ну, например, на XIX век. Почитать с детьми Толстого или что-нибудь еще, плюс некоторое количество обращений — в зависимости от конкретного места — к фольклору или, наоборот, православной традиции. Это вполне интересно и хорошо, но люди как будто пытаются сделать вид, что XX века не было.
А мы, делая «Умный Лагерь Марабу», постарались найти именно в истории и культуре ХХ века какие-то вещи, на которые можно было бы опереться.
Д.А.: Запись в лагерь идет уже два месяца. Как вы можете описать детей, которые поедут к вам?
С.К.: Я бы сказал, что это умные дети. Я опасался, что у нас соберутся такие гики, типа юных персонажей «Теории Большого Взрыва», а оказалось, что нет, все гораздо разнообразней. Есть и мальчики, и девочки, примерно пополам, и вообще, многие идут, привлеченные не столько математической, сколько именно гуманитарной программой. То есть часто ребенок любит математику, но идет потому, что вот все это гуманитарное ему интересно тоже..
Д.А.: А откуда дети?
С.К.: К нашему изумлению, туда записываются не только дети из Европы, но и из России, из Америки, что совсем было удивительно для меня, и дети из Казахстана и Грузии. «Марабу» оказался гораздо больше по охвату детей, чем мы предполагали. Нам это кажется важным, потому что хочется, чтобы дети пообщались друг с другом и узнали, как живется в разных странах таким детям, как они. И это дало бы им всем, неважно, где они живут, в Европе, или в Азии, или в Америке, или в России —ощущение большого мира. То, чего мы были лишены в нашем советском детстве. Такого мира, где ты можешь оказаться в самых разных местах, но какие-то вещи все равно будут универсальными. Например, те же знания — ты их с собой в любое место заберешь и заметную часть из них сможешь использовать.
Д.А.: Обмен опытом детей из разных стран — он предполагается стихийным?
Е.К.: Когда дети уезжают в эмиграцию, это для них всегда травма, потому что они не могут понять, — они дети из страны третьего мира или что? Они — дети откуда? Сложно выстроить идентичность, нет модельных примеров вокруг. Когда дети остаются в России, и им говорят, что тут не Европа, это, в общем, тоже кризис идентичности для нормальных детей, потому что у них ощущение, что их отрезают от важных мировых путей развития. Я вот говорила, что одна из моих идей — провести с детьми несколько семинаров про идентичность.
Но, наверное, не только культуры в смысле «Пушкин — великий писатель»? Я хочу, чтобы дети могли гордиться своими корнями, чтобы для уехавших это был ресурс, а оставшиеся, наоборот, чувствовали, что они вполне в европейском тренде, а не что их заперли в православии и народности. Мне кажется, это очень важная вещь, потому что сейчас, действительно, быть человеком, принадлежащим к русской культуре, гордиться этим — это очень большая проблема. Непонятно, как это делать. Когда русскоязычные дети приезжают куда-то, в любую страну, естественно, иногда бывает так, что местные их не принимают, не любят, и это для ребенка травматический опыт. Иногда быть человеком русского языка — это травматический опыт. Я хочу, чтобы у них было что-то, чем они могли бы гордиться, чтобы им было легче и оставаться, и уезжать, чувствовать себя гражданами мира. Это такой лагерь против местечковости.
Фото The Village (http://www.the-village.ru/).Д.А.: И почему же вы, главный редактор «Букника», занимаетесь именно идентичностью людей русского языка, русской культуры?
С.К.: Как ни странно, мне кажется это внутренне логичным. Мы как «Букник» много лет изучали конструирование еврейской идентичности. И все то, о чем сказала Катя, — одновременно и вечное чувство, что ты человек второго сорта, и ощущение себя частью богоизбранного народа, и ощущение, что за тобой стоит какая-то традиция и культура, — в контексте еврейства эти темы хорошо мне знакомы. Мне кажется, что опыт этого изучения можно употребить применительно к другому народу. К тому же, еврейская интеллигентская культура как минимум последние сто лет была большой и важной частью русской культуры, так что нельзя сказать, чтобы «Букник» совсем уж не имел отношения к русской культуре и сложной культурной идентичности ее носителей.
И вторая вещь. Для поддержки и развития еврейской идентичности очень многое делает и Израиль, и частные благотворительные фонды, и какие-то еврейские организации. Поскольку у нас нет надежды на то, что государство Россия будет поддерживать и развивать русскую культурную идентичность в Европе нормальным образом, приходится полагаться на…
Д.А.: На себя.
С.К.: Именно. Мне вообще идея, что лучше гражданам объединиться, чем рассчитывать на государство, кажется симпатичной, — вне зависимости от того, о каком именно государстве речь. Мы, конечно, не одиноки в этом и стараемся быть в контакте с нашими единомышленниками. И это то, что меня тоже радует: вокруг есть много людей, которым хотелось бы, чтобы умные и интересные дети не были одиноки и могли найти себе близкий по духу круг общения.
«Умный Лагерь Марабу» проходит в Чехии и рассчитан на детей 10-14 лет. В июле 2015 года пройдут две двухнедельные смены. Комфортабельный пансионат, где будут жить дети, расположен в Корконошском национальном парке. Подробнее об «Умном Лагере Марабу» можно узнать на его сайте. Для получения скидки в 10%, отправляя заявку, надо написать слово «Букник» в поле комментариев.
