Знаете ли вы, кто такой конь-губернатор или что поют по ночам рейнские ундины? А обозреватель «Новой газеты» и автор книги «Любовный бред» Алла Боссарт знает. Это уже пятая книга Боссарт, не считая многочисленных рассказов в журналах «Октябрь», «Дружба народов» и «Нева». Именно журнальная короткая проза и легла в основу сборника «Любовный бред». И что же, хорошая получилась книга: 21 рассказ, все про любовь. Любовь, правда, странноватая, если не сказать — страшноватая. Бедовая и бредовая, несущая болезни, смерть, расстройства личности и материальные потери. Не любовь, а сплошная достоевщина.
Рассказы — один горестнее другого. Во «Владыке» история любви заканчивается гибелью невинного ребенка. В «Белом танце» замерзают никому не нужные старики, выброшенные из квартир и из жизни. В «Клеопатре» убивают строителя Абдаррахмона — нечаянного любовника жены нефтяного магната, со всей дурью капризной блондинки запавшей на «бритый мусульманский лобок и нетривиальный петтинг». В «Подзаборнице», к счастью, никого не убивают, а всего лишь насилуют — такая участь выпала хромоножке Антонине из неведомого Серпикова, и это событие стало самым ярким в ее монотонной жизни.
С этой ночи все переменилось. Ощущения, которыми одарил ее безымянный пацан, Тонечку задним числом буквально окрылили. Она вспоминала каждую секунду подзаборной любви, и ее окатывало жаром. Она попросила полторы ставки и, что ни день, возвращалась домой глубокой ночью, надеясь встретить поганца, и снова лечь с ним в лопухах, и обнять костлявые плечи, и услышать запах водки и пота, и не гнать на пожар, а чтоб все красиво, и размеренно, и страстно — типа как показывают сейчас в кино. По ночам Антонина ворочалась и делала порой нехорошее. После чего испытывала страшный стыд, но и небывалую радость.
В рассказе «Мажор» волею случая сталкиваются успешный адвокат, красавец и жуир Леонид Левинсон и следователь районной прокуратуры Тамара Васильевна Плошко, пребывающая в затяжном пике обширного климакса и кромешной тоске сожительства с гаишником Гуревичем, блестящим «представителем двадцати процентов ослепительного еврейского идиотизма». Остальные 80 % — по версии Плошко — просто хитрожопые. Особую остроту встрече придает уголовное дело о совращении несовершеннолетней, с одной стороны, и классово-сексуальная обида студенческой юности, когда мажор Леня не дал комсомолке Томе, — с другой. Тамара Васильевна жаждет реванша, и адвокат Левинсон после некоторого сопротивления падает в ее объятия.
Плошка велела ее раздеть. Потом долго, мокро взасос целовала. Потом пихнула на кровать и принялась топить в своем целлюлите. Она пыхтела, стонала, кричала, то залезала на окостеневшего, как в зубоврачебном кресле, профессора верхом, то сползала к его паху… Никогда не думал мажор Левинсон, что простой человеческий коитус может быть такой истинно лубянской пыткой.
Нестойкий Левинсон не выдерживает многомесячных «лубянских пыток» и остаток своих дней проводит в Кащенко. Летом и зимой во время ремиссии его отпускают домой.
Вы еще не рыдаете, дорогие читатели? Тогда продолжим. В сборнике есть истории на любой взыскательный вкус — например, с инфернальными нотами Мамлеева и Петрушевской. Тут и там появляются бесы в виде «рыжекудрых сучек», лилипуты и лилипутицы, прыгающие на объект любви, словно «мелкая тамбовская рысь», и даже ундина, совершившая многотрудную навигацию из холодной уральской Стыни к берегам широкого Рейна.
Есть и простые коммунальные истории, где центр интриги — квартирный вопрос. Это один из любимых сюжетов женской прозы, прошедший долгую эволюцию от Токаревой и Щербаковой до авторов блогов и форумов. Правда, до тех глубин, что разверзаются в сети ответом на квартирный вопрос, Боссарт немного недотягивает.
Стилистически сборник абсолютно безупречен. Это почти дистиллированный сказ, отшлифованный десятилетиями кухонных посиделок и летних коктебельских застолий. Представьте: темная южная ночь, большая компания случайных людей, разгоряченная крымским портвейном и близостью нудистского пляжа, ведет разговоры «за жизнь и любовь». Рассказы о наболевшем сменяются отточенными байками о тещах, приятелях, соседях, однокашниках, знакомых и незнакомых. Боссарт точно имитирует эту уходящую натуру — кухонные и отпускные посиделки, где говорится обо всем и обо всех, а импровизация чередуется с «боянами». Круг героев широк и весел: тут бомжи и олигархи, ивановские ткачихи и поэты, парикмахеры и редакторы, художники и бизнесмены, и, конечно, русские интеллигенты, отягощенные еврейским генокодом. Без них — как без соленых острот и описаний телесного низа. В этом автор достигла таких сияющих высот, что временами кажется — градус можно бы и понизить.
Что же до губернатора, то так называют коня, которого за племенные дефекты назначают пробником, раззадоривающим лошадь перед свиданием с красавцем-производителем. Про ундин — читайте, и узнаете. А не будете читать — не узнаете, ничего, никогда.
И другие байки, кухонные и не очень:
Хинди-руси бхай-бхай и компьютер с добрым сердцем
Ненаглядное пособие
Каша из топора
