ММКФ-2007: три фильма о войне
Московский международный кинофестиваль – мероприятие сумбурное и пафосное. В этом году сумбура было гораздо больше, чем обычно, потому что за несколько месяцев до фестиваля внезапно сменились организаторы действа. В результате и пафоса пришлось напустить побольше, чтобы как-нибудь уравновесить сумбур. Даже дорожка к «Пушкинскому», где проходят церемонии открытия и закрытия кинофестиваля, в этом году была не синей, как обычно, а красной, как в Каннах или Берлине. Правда, журналисты все равно привычно ругали и дорожку, и организаторов, и, разумеется, сам конкурс: фильмы плохие, особых звезд, кроме Эмира Кустурицы, Клода Лелюша, Мишель Йо и Доминика Пиньона, не было, но главное – победил (в третий раз за последние четыре года) российский фильм – «Путешествие с домашними животными» Веры Сторожевой. Есть ли смысл делать международный фестиваль, если побеждают все равно русские? Может, «Кинотавра» было бы вполне достаточно?
В конкурсной программе участвовал израильский фильм «Дети СССР» Феликса Герчикова, история молодых иммигрантов, пытающихся вписаться в чужую среду. Процесс съемок картины стал основой для документального фильма: Герчиков получил возможность снять «Детей СССР», победив в проекте Greenlight. Проект был создан в Штатах по инициативе Бена Аффлека и Мэтта Дэймона, а в 2004 году его запустили и в Израиле. Заявка Герчикова оказалась лучшей среди 350 других сценарных заявок. Правда, жюри ММКФ не оценило его работу.
Букнику тоже понравились совсем другие фильмы, показанные на ММКФ. Почему-то все они оказались о войне.
Режиссер Дани Леви, Германия
Режиссера Дани Леви за его прошлый фильм, Go for Zucker!, называли антисемитом – фильм был посвящен стереотипному образу еврея в современной Германии. За «Фюрера» ему тоже придется отвечать. Леви сделал первую в истории немецкого кино комедию о Гитлере. Теперь режиссера обвиняют в том, что Гитлер у него выглядит слишком человечным (диктатора, по мнению критиков, «нельзя показывать человеком»), а остальные персонажи – слишком ненастоящими.
Дело происходит в самом конце 1944 года, фюрер находится в страшной депрессии, его голос потерял былую силу и убедительность, и Геббельс выписывает из концлагеря актера Адольфа Грюнбаума, который однажды уже преподавал Гитлеру актерское мастерство и сценическую речь. Грюнбаум хочет убить Гитлера, но одновременно проводит с ним сеансы психоанализа и жалеет это никчемное создание, настоящего эмо-кида, способного только рыдать и вспоминать своего строгого отца. В свободное от занятий время фюрер наряжает своего пса в военную форму, пускает кораблики в ванне и верит всему, что говорит Геббельс. А Геббельс, в свою очередь, самозабвенно изобретает реальность. Он убеждает Гитлера, что Берлин цел и невредим (пусть даже для этого приходится строить потемкинские деревни вместо некоторых фасадов), он убеждает Грюнбаума, что все узники концлагеря выпущены на свободу, он, наконец, планирует покушение Грюнбаума на Гитлера, полагая, что таким образом можно будет оправдать весь Холокост.
На самом деле, «Мой фюрер» – это, разумеется, никакая не правда об Адольфе Гитлере, и уж тем более не правда об Адольфе Грюнбауме (есть такой немецкий философ, большой противник психоанализа). Юмор Леви пошловат, его трагедия слишком театральна, но он принципиально не собирается рассказывать нам правду. Евреев в фильме везут в концлагерь на красивой машине, а Гитлер, тяготясь одиночеством, приходит ночевать в еврейскую семью и ложится в постель между мужем и женой. И вот тут становится понятно, что Леви, с его интересом к стереотипам, снял фильм о том образе Гитлера, который существует сегодня почти у каждого немца. Этот Гитлер одновременно жалок и всесилен, он лидер и лузер, объект ненависти и стыда. И если говорить метафорически, то он действительно спит с каждой еврейской семьей. И – да, каждая еврейская семья очень хочет задушить его подушкой.
Леви объясняет, что он просто хотел рассказать о природе диктаторства. В финале фильма Грюнбаум произносит речь вместо Гитлера – прямая параллель с чаплинским «Великим диктатором», снятым в 1939 году.
Так что можно сказать, что «Мой фюрер» – это «Великий диктатор», пересказанный еврейской мамой еврейским детям через много лет после одной большой войны. Не через шестьдесят лет, а через двести, может быть триста, когда сегодняшняя история превратилась в сборник легенд и мифов. Сказка о страшном, жалком буке и о смелом, умном еврее. Глупый бука думал, что победил, но отважный герой оказался гораздо хитрее.
Режиссер Стефан Рузовицки, Австрия
Австриец Рузовицки – автор альпийского вестерна «Наследники» и умного хоррора «Анатомия» – не зря начал и закончил свой фильм «Фальшивомонетчики» сценой в казино Монте-Карло. Дело даже не в том, что главный двигатель сюжета – фальшивые деньги. Дело в том, что казино, с его бешеной прибылью и бешеными убытками, неконтролируемыми эмоциями, блеском, непредсказуемостью – это антоним нормальной жизни. Концлагерь Заксенхаузен был точно такой же противоположностью обычному концлагерю: сюда поместили самых талантливых фальшивомонетчиков, чтобы они сделали фунты и доллары, ничем не отличающиеся от настоящих. Нацисты собирались – и это реальный исторический факт – подорвать мировую экономику фальшивыми деньгами. Главный герой, Соломон Соровиц, не просто талантлив – он гений, лучший фальшивомонетчик в мире. К тому же, он прагматик, и собирается делать все, чтобы выжить: то есть он готов работать на нацистов, а если всякие идеалисты выступают против сотрудничества с наци – это можно понять, но жизнь важнее. У него, безусловно, есть представления о чести и достоинстве, но это, скорее, воровской кодекс чести. При этом он настолько cool, что больше всего напоминает Джеймса Бонда, правда, попавшего в очень неприятную ситуацию.
Блестяще сыгранная (Аугуст Диль заставит всех женщин плакать от восторга) и прекрасно снятая история о том, как работают профессионалы: в любых условиях, постепенно втягиваясь в работу и получая от нее удовольствие. Герои не обращают почти никакого внимания на выстрелы и крики из-за стены, которая отделяет фальшивомонетчиков от «обычных» узников. У Соломона и его коллег все сравнительно хорошо: достаточно еды, чистое белье, есть даже стол для пинг-понга. Правда, их бьют и иногда убивают, но это все-таки концлагерь, а не Монте-Карло. Самый сильный эпизод фильма – когда стена между «квалифицированными» работниками и полумертвыми узниками рушится. Ходячие трупы из последних сил пытаются убить фальшивомонетчиков, принимая их – упитанных и здоровых – за нацистов. И внезапно становится понятно, что отличить убийц от хороших парней, которые просто вынуждены были выбрать сотрудничество с убийцами, не проще, чем отличить качественную фальшивку от настоящей купюры.
Режиссер Йосеф Седар, Израиль
(Серебряный медведь за режиссуру на Берлинале-2007)
Фильм о ливано-израильском конфликте, история последнего взвода, охранявшего крепость Бофор в 2000 году. Последнего – не потому, что всех убили, а потому, что войска выходят из Ливана. Мальчишки, которые не очень понимают, как они сюда попали, но готовы оставаться в крепости и защищать ее до последнего.
Фильм был бы обычной, пусть и очень хорошей военной драмой, если бы не удивительная атмосфера, возникающая с первых секунд картины, еще на титрах. Минималистский саундтрек, клаустрофобически сжимающееся пространство, желтый туман, бесконечные лестницы и переходы, в которых можно заблудиться, пугающие безмолвные манекены, обряженные в солдатские формы (попытка отвлечь врага). Если не напоминать себе, что это фильм о войне, быстро начинает казаться, что все эти манекены и люди, неуклюжие, увешанные оружием существа, – астронавты, оказавшиеся на чужой планете. Они бродят в скафандрах по своему разбитому космическому кораблю, им нечем дышать, а инопланетное чудовище пожирает их одного за другим.
Похоже, это идеальное выражение самой сути войны – холодное, безжалостное инопланетное существо, выдергивающее наших астронавтов по одному, как раз после того, как каждый из них расскажет что-нибудь о своей семье и о своих мечтах. Оно не способно терпеть само существование живых человеческих эмоций, и не зря враг в фильме не показан, у него нет лица: война – это стихия, а не результат политических решений. Седар говорит не столько о конкретном ливанском конфликте, сколько о концепции войны, обо всем этом оружии, бронежилетах, масках, всех этих стенах, стенах двойной толщины, – и все это не помогает, не предотвращает разрушений, не спасает от смерти.
В финале фильма, оказавшись, наконец, на родной земле, первое, что сделает командир, – сбросит с себя всю эту военную сбрую. Под ней окажется человек. Седар заставляет героев рассказывать их личные истории: вот этот занимался музыкой, вот тот мечтает о своей девушке, а вот этот, командир, уже чувствует себя частью Бофора. Может быть, воспоминания героев звучат слишком по-голливудски, излишне пафосно, неуместно, но они работают, хотя бы потому, что частные истории – единственное, что можно противопоставить бессмысленной стихии.
Еще о войнах:
Тучи ходят хмуро: «Военные рассказы» Пепперштейна
Ливано-израильский конфликт глазами блоггеров
Погромы Гражданской войны глазами очевидцев
