Распространенная шутка утверждает, что нет в Израиле личности популярнее и любимее Шмуэля Йосефа Агнона. Даже звезды реалити-шоу не могут с ним тягаться, но вовсе не потому, что он стал первым автором, писавшим на иврите и идише, удостоенным Нобелевской премии по литературе. Все гораздо проще: портрет писателя (выполненный, кстати, из его инициалов) изображен на 50-шекелевой банкноте, а потому "все хотят Агнона". Еще на этой же банкноте изображены стеллажи с книгами, а также помещен отрывок из его незабываемой речи на торжественной церемонии вручения премии в Стокгольме:

"Вследствие исторической катастрофы, из-за того, что Тит, император римский, разрушил Иерусалим и народ Израиля был изгнан из его Страны, - родился я в из городов изгнания. Но повседневно и постоянно я воспринимал себя как родившегося в Иерусалиме. Во сне, в ночных видениях, я видел себя стоящим с братьями моими левитами в Святом Храме, поющим вместе с ними псалмы Давида, царя Израиля. Таким напевам не внимало ничье ухо - с того дня, как наш Город был разрушен и обитатели его ушли в изгнание..."

Вот о книжных стеллажах и пойдет речь. Мне всегда хотелось увидеть их воочию, но для этого нужно было посетить иерусалимский дом-музей Агнона. В 2005 году этот объект объявлен "национальным наследием", что позволило начать его тщательную реставрацию. 22 января этого года дом-музей наконец-то был торжественно открыт. Прихожая и две комнаты – гостиная и кабинет писателя - находятся теперь точно в таком состоянии, в котором их в последний раз покинул Нобелевский лауреат. Личный архив Агнона пока хранится в Национальной библиотеке, но вскоре его тоже переведут в дом-музей.

Кабинет сохранил главную жемчужину дома – те самые стеллажи со знаменитой домашней библиотекой Агнона. Состоит она из более чем 9 000 томов – тут и очень редкие книги XVI века (в том числе по каббале), и религиозные труды комментаторов Торы, и коллекция молитвенников, и Гете со Спинозой. У каждого фолианта было свое место, чтобы Агнон мог найти его даже вечером в пятницу в полной темноте, ведь свет в шабат конечно не зажигали. Из многих книг торчат закладки, записки и листочки – работники дома-музея клянутся, что все это оставил сам Агнон. Во всем, кроме книг, гостиная и кабинет поражают скромностью и даже аскетизмом.

Именно здесь, как объяснила директор музея Айелет Либер, Агнон и написал большую часть своих романов и рассказов. Присутствовавшая на открытии дочь писателя Эмуна Ярон рассказала, что она вообще не знает, как выглядел кабинет, потому что детям не разрешали в него заходить. По моему, и сейчас, через 39 лет после смерти отца ей тяжело было зайти сюда без спросу. Агнон так дорожил кабинетом и его содержимым, что никому не позволялось находиться там в его отсутствие, даже главному раввину Эрец-Исраэль, навещавшему писателя по субботам. И тем не менее, когда перед реставрацией книги временно выносили из кабинета, среди них обнаружили массу любопытных и, казалось бы, лишних вещей – детские рисунки дочерей Агнона, старые записные книжки с четырехзначными телефонными номерами и визитные карточки писателя, на которых было напечатано только его имя, а вместо адреса – слово "Иерусалим". Впрочем, кому нужен адрес? Где живет Агнон, в те годы и в самом деле знал любой иерусалимец. Дом стал настолько известным, что упоминается и в литературных произведениях других писателей - Амоса Оза и А. Б. Йегошуа. Кстати, при жизни Агнона каждый уважающий себя израильский автор – от Хаима Бялика и Хаима Хазаза до молодых тогда Амоса Оза и Авраама. Б. Йегошуа - посылал ему свою новоизданую книгу с автографом, и теперь они тоже стоят в кабинете.

Двухэтажный дом Агнона в тихом районе Ганим Тальпиот был построен в 1931 году в стиле баухаус по проекту архитектора Фрица Корнберга. В отличие от подавляющего большинства иерусалимских строений новый дом Агнона не был облицован так называемым "иерусалимским камнем", поскольку в то время на район Тальпиот не распространялся муниципальный указ от 1918 года об обязательном строительстве из натурального камня.

Потом же Агнон стал столь известным и любимым автором, что муниципальные инспектора ему не докучали. Скорее, наоборот: когда в 60-х годах прошлого века в Тальпиот проходили строительные работы, мэр города Тедди Колек приказал установить специальный знак вблизи дома Агнона: «Соблюдайте тишину! Агнон работает». Корнберг, между прочим, жил прямо напротив, так что свое творение ему приходилось видеть даже больше, чем заказчику. По "международной" моде 20-30-х годов архитектор придал дому простые и даже строгие формы, так что жилье Агнона вышло аскетичным не только внутри, но и снаружи. Самому писателю это не мешало, и он даже увековечил дом и свое мнение о нем в одной из книг - "Из недруга в друга":

"Не стану его хвалить - он был невелик, но не стану его и порицать из-за того, что есть дома больше и лучше. Мой дом мал, но в нем достаточно места для человека, как я, который не ищет большего".
Как видите, домом Агнон не восхищался. По словам дочери, он скорее радовался наличию прочного пристанища и видел в нем свою крепость. Это и понятно, поскольку с предыдущими домами писателю не везло. Квартира Агнона в Германии полностью сгорела (Эмуна помнит этот пожар - семья тогда чудом спаслась), а предыдущий дом в Тальпиот был полностью разграблен арабской толпой во время беспорядков 1929 года. И в том, и в другом случае библиотека писателя была уничтожена, так что ее приходилось собирать заново.

В книгах Агнона далеко не последнюю очередь занимают описания еды. Поэтому всех пришедших на торжественное открытие его дома-музея ждала трапеза, составленная из "агноновских блюд" – еда и напитки были заимствованы из произведений писателя. Среди прочего, можно было отведать суп из овощей и каштанов (из книги "И станет кривизна равниной"), маринованную рыбу с перцем (из книги "Простая история"), картофельные оладьи (из книги "Моя дорогая Эстер"), кукурузную запеканку с орехами и сливами и фруктовое вино (из романа "Ночной гость"). Было в этом что-то трогательное, личное. Наверное, если бы сам Агнон вдруг появился бы здесь, трапеза бы ему тоже понравилась. Но вот за вход в кабинет без разрешения нам всем попало бы по первое число.

Еще Агнон

Кто же он был и останутся ли его работы в веках - на Jewish Ideas Daily