Вера Прохорова была знакома едва ли не со всеми выдающимися людьми XX века: Булгаков был ее соседом, с Рихтером она дружила, ее прадед — Петр Боткин, двоюродная бабушка — Надежда Боткина, жена художника Ильи Остроухова, коллекционера и первого хранителя Третьяковской галереи. Несколько лет назад Майя Улановская, живущая ныне в Израиле, выпустила книгу воспоминаний, в которой, среди прочего, описывает свою первую встречу в лагере с Верой Прохоровой. «Четыре друга на фоне столетия» — это почти учебник истории, панорама людей и событий, собранная из эпизодов судеб, каждая из которых может стать основой для целого романа. Среди персонажей книги на равных стоят заключенные концлагеря, где сидела Прохорова, и Дзержинский, выстрелом из револьвера в ухо убивающий подчиненного командира, Анна Ахматова и Анатолий Якобсон, один из первых советских правозащитников.

Они [КГБ] прямо сказали ему: Анатолий Александрович, мы кого купим, кого арестуем, но компромат на вас найдем и в покое все равно не оставим. Советуем вам уехать в Израиль.
Якобсон не хотел эмигрировать, говорил, что за границей у него никого нет. «Да и с визой как быть? — наивно спрашивал он. «Мы вам все сделаем», — «успокаивали» его кагэбэшники. Тошка все равно категорически не хотел ехать.
Но у них был 7-летний ребенок, страдающий болезнью почек. А эту болезнь хорошо лечили в Израиле. И Майя рассудила: «Ну что, тебя арестуют, меня тоже. А сын пойдет в детский дом и погибнет».
Вот тут Тошка и дрогнул.
Его другом был Даниэль, который тоже не хотел уезжать из страны. Тошка писал ему письма: «Бывает, человек заболевает скарлатиной. Кто-то вылечивается, а кто-то умирает. Вот я умираю. Вы все говорите мне, что это временно. А я знаю, что это навсегда»,
Бедный, он не знал, что придет время и можно будет легко ездить из Израиля в Россию.

Витольд Гомбрович — польский прозаик, драматург, один из представителей литературы авангарда ХХ века. Он родился в 1904 году в Польше, в 1939-м ненадолго уехал в Аргентину, но началась война и вернуться в Польшу он уже не смог.

Я в Аргентину отправился случайно, только на две недели, если бы по прихоти судьбы не разразилась война, я вернулся бы в Польшу, но произошло то, что произошло: когда решение было принято и надо мной захлопнулась крышка Аргентины, только тогда я смог наконец услышать самого себя.

Умер Гомбрович в 1969 году во Франции. Его «Дневник» — в первую очередь поиск себя и только во вторую — мемуары. Написанный в эмиграции и впервые напечатанный в 1986 году, «Дневник» Гомбровича — это война с тем, что называется обычно коллективным сознанием, битва за индивидуализм, за точность и осмысленность высказывания. Автор «Дневника» одновременно и его герой, персонаж, который подвергается (само)препарированию и подвергает язвительному разбору примерно все: аристократов, коммунизм, патриотизм, антисемитизм, снобизм и прочие -измы, Баха, живопись, суеверия, коллег и противников. Все, что вокруг, потому что все — личное.

Вспоминаю чай в одном аргентинском доме, где мой знакомый поляк начал говорить о Польше — и снова, само собой, в разговор вплелись Мицкевич с Костюшко вместе с королем Собеским и битвой под Веной. Иностранцы вежливо слушали жаркие доводы и принимали к сведению, что «Ницше и Достоевский имели польские корни», что «у нас две Нобелевские премии по литературе». Я подумал: если бы кто-то подобным образом стал хвалить себя или свою семью, это было бы в высшей степени бестактно. Я подумал, что это соперничество по части гениев и героев с другими народами, аукцион заслуг и культурных достижений, весьма неудобен с точки зрения пропагандистской тактики, поскольку мы с нашим полуфранцузским Шопеном и не вполне исконно польским Коперником не можем противостоять итальянской, немецкой, английской, русской конкуренции, стало быть, эта точка зрения обрекает нас как раз на второсортность.

Ефим Эткинд (1918–1999) — переводчик и теоретик перевода, филолог, историк литературы, диссидент — тот самый человек, который вывез на Запад и опубликовал знаменитое письмо Солженицына IV съезду советских писателей с резкой критикой цензуры. В издательстве Европейского университета в СПб выходит книга переписки Ефима Эткинда с родными, друзьями, коллегами-филологами, переводчиками, писателями, художниками; круг его адресатов необычайно широк. Особенно интенсивный характер эта переписка приобрела после вынужденного отъезда Эткинда во Францию в октябре 1974 года. Он нередко оставлял себе копии собственных писем, что позволило ему собрать богатый эпистолярный архив. В последние годы жизни Эткинд объединил значительную его часть в отдельный том, который стал основой настоящего издания. Переписка охватывает период с середины 1960-х по конец 1990-х годов.

Припоминая сугубо бытовые мелочи, смешные эпизоды из детства, моду тех давних лет, когда даже само слово «мода» имело исключительно отрицательные коннотации, авторы мемуаров воссоздают картину частной жизни «маленького человека» в государстве, идеологически отрицающем само понятие частной жизни. В сущности, восполняют пробелы в изучении истории родной страны.
Для успеха у читателей мемуаристу нужно немного: честность, умение не забегать вперед — иначе говоря, не смотреть на прошлое сегодняшними глазами, хорошая память и легкий слог. Все это есть в воспоминаниях Черейского — счастливого мальчика из «нетипичной семьи».
Читать рецензию дальше.