Тираж этой книги — 400 экземпляров — в полной мере обеспечивает ей статус «für wenige» («для немногих»). При этом имя Михаила Осиповича Цетлина (1882–1945), неразрывно связанное с литературной историей русского зарубежья, хорошо знакомо всем специалистам по русской литературе XX века. Цетлин — фигура исключительно активная в эмигрантской среде: филантроп, многолетний редактор отдела поэзии журнала «Современные записки», один из основателей «Нового журнала».
В книге «Цельное чувство» впервые собраны все выявленные поэтические тексты и переводы Цетлина: пять прижизненных книг стихов, посмертно изданная книга переводов (совместно с Н. Астровым) «Португальских сонетов» Э. Барретт-Браунинг и стихи из уже упомянутой книги «Малый дар», составлять которую как итоговую начал сам Цетлин. Число стихотворений, не включенных в прижизненные издания, невелико — менее 50. Тексты сопровождены обстоятельной статьей публикатора, комментариями и указателем стихотворений.
Цетлин — не слишком плодовитый поэт, прошедший, однако, ощутимую эволюцию. Его первый сборник — «Стихотворения» (1906) — едва ли демонстрирует нечто большее, чем многословную эсеровскую риторику. Выходец из исключительно богатой семьи (по материнской линии он принадлежал к клану Высоцких; о семейной истории Цетлина см.: Лехаим. 2010. № 10–12), Цетлин в полной мере отдал дань пафосу «борьбы с самодержавием» (его кузенами были видные эсеры Абрам Гоц и Илья Фондаминский). Потому и первая книга стихов содержит посвящение убийце министра внутренних дел Сипягина Балмашеву, стихотворение «Борцу-рабочему» и др. Уровень поэтической культуры здесь невысок, содержание сводится к незамысловатой агитации и пропаганде.
Молодой Цетлин не был исключением ни в своих эсеровских симпатиях, ни в признании высшего поэтического авторитета Брюсова, у которого просил советов. Как правило, учеба у Брюсова не давала молодым поэтам ничего, кроме усвоения брюсовских штампов — в большинстве случаев сомнительного вкуса. Не стала она плодотворной и для Цетлина: плоскую риторичность брюсовского стиля Цетлин будет с трудом избывать долгие годы. Сам Брюсов в рецензии на вторую книгу стихов Цетлина «Лирика» (1912) выделял как пример «красивого стихотворения» такие, например, строки: «Я люблю успокоенность тихого вечера, / Над рекою опаловость ласковых сумерек».
Цетлин сознательно моделировал себя как поэта второго ряда в тени великих — Тютчева, Баратынского, Рильке. В этой «второразрядности» «малого дара» нет утомительного и ложного кокетства: традиционные еврейские ценности и фундаментальное европейское образование (Гейдельберг и Фрайбург) служили от этого надежной страховкой. Владимир Хазан называет Цетлина «поэтом классической традиции». Точнее, быть может, сказать, что он был человеком классической традиции.
Пример тому — последняя прижизненная поэтическая книга Цетлина «Кровь на снегу» (1939). Ее сюжетное пространство — декабристы и николаевская Россия. В 1933 году Цетлин опубликовал книгу «Декабристы: Судьба одного поколения», о которой Ходасевич тогда же отозвался в письме к Михаилу Карповичу: «Бледновато по письму, но предмет он знает. Теперь это редкость» (кстати, эта книга до сих пор не переиздана в России). В «Крови на снегу» историк питает поэта, обретающего индивидуальный голос (даже неожиданный цетлинский верлибр получает свое оправданное место в ткани книги).
Многолетняя погруженность Цетлина в историю декабристов и, шире, историю русской культуры нисколько не отменяет того очевидного факта, что Цетлин и его круг — значимая часть огромного по своему богатству мира русского еврейства. Специально еврейская топика активно присутствует в цетлинском поэтическом мире и органично сочетается с той классической традицией, в которой Цетлин был укоренен.
Владимир Хазан в сопроводительной статье и комментариях останавливается и на биографии Цетлина, и на критической рецепции его творчества. У Хазана живой и точный язык, он обладает редкой в наше время способностью писать «сюжетно» и интересно. Комментарии, однако, не везде равноценны. Смущают пояснения, кто такие Гейне, Карамзин или Борис Годунов. Почему-то не прокомментированы разделы переводов в книгах стихов, не указаны оригинальные названия стихотворений, первопубликации на языке оригинала и существующие, помимо цетлинских, переводы (Цетлин переводил Гельдерлина, Шелли, Гейне, Верхарна, Валери, Рильке). Первое издание перевода «Португальских сонетов» в 1956 году было напечатано с параллельным английским текстом — возможно, стоило сохранить этот принцип и в нынешнем томе.
Но в целом Владимир Хазан и издательство «Водолей» сделали бесспорно доброе дело. Цетлин принадлежит к числу «minor poets» и в этом качестве заслуживает читательского и исследовательского интереса. Необходима эта книга и для понимания Цетлина как крупной фигуры в истории русско-еврейской культуры. К тому же цетлинские стихи создают интересный комментарий к его работе как редактора отдела поэзии «Современных записок». Остается надеяться, что и проза Цетлина дождется своей публикации в России.
