Онлайн-тора Онлайн-тора (Torah Online) Букник-Младший JKniga JKniga Эшколот Эшколот Книжники Книжники
На прекрасном этаже
Евгения Риц  •  29 сентября 2011 года
Боричев Ток – еврейское местечко, чудом сохранившееся в коммунальных дебрях советского Киева. Здесь готовят фиш и форшмак, а идиш – тайный язык взрослых, на котором приятель-хулиган однажды учит Нину произносить две фразы: «Майне либере моме...Гиб мир пур керблах амфн бромфн...».

Родители уехали на Сахалин, дети остались в Киеве с тетушками и бабушками. Шестиклассница Нина и второклассник Валерка, наверное, скучали бы по родителям, если бы не место, где живут дети. На киевской улице Боричев Ток — «по преданию, в этом месте князь Борис коней выводил» — постоянно происходит что-то необычное: то вдруг «за сутки случились кража, почти что бандитское нападение и скупка краденого», то тетю Олю пригласят разгружать вагон повидла и секундных стрелочек, то вдруг Валерка обнаружит, что путь к коммунизму начинается совсем неподалеку от дома.

Валерик совершил побег. Пошел как будто в школу, унизительно держась за Нинкину руку. А потом сбежал. Дождался, когда Нинка со своими дылдами-одноклассницами трещать начнет, и улизнул. В другую сторону. Собственно, другая сторона давно манила и звала. Туда указывал рукой фанерный Ленин. Во избежание недоразумений он стоял на гигантских буквах: «ПУТЬ К КОММУНИЗМУ!» Валерик посчитал, что найденный коммунизм будет достойной компенсацией за невозможность надеть настоящую мужскую одежду.

Почти все родственники Нины и Валерика живут на этой улице. Боричев Ток – еврейское местечко, чудом сохранившееся в коммунальных дебрях советского Киева. Здесь готовят фиш и форшмак, а идиш – тайный язык взрослых, на котором приятель-хулиган однажды учит Нину произносить две фразы: «Майне либере моме...Гиб мир пур керблах амфн бромфн...». Девочка думает, что признается в любви, а на самом деле требует два рубля на водку. Но в то же время мир обитателей Боричева Тока — подчеркнуто интеллигентский. Нинина мама из семьи потомственных врачей, а папа — военный. Высокие требования к детям налагают на героев множество ограничений.

Нельзя ходить в гости с насморком. Неприлично носить инфекцию людям. И к себе никого не пускать, если заболел. Надо позвонить по телефону и вежливо сказать: «Не приходите! У нас зараза!»…
Нельзя пить некипяченую воду. Кипяченая всегда есть в прямоугольной бутылке темно-коричневого стекла с плотно притертой крышкой…
Нельзя говорить пошлости.

Советский Киев, «бабушкины» дети, «удаленные» родители — все это очень напоминает сюжет знаменитой повести Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом». Но «Боричев Ток, 10» лишен психоаналитического надрыва книги Санаева. Счастье героев Ирины Левитес — безусловно, никакие ограничения взрослых не лишают девочку и мальчика детства — они окружены любовью, жизнь их полна веселых приключений, и бельэтаж, где ребята живут под присмотром бабушек Лизы и Веки — в прямом смысле прекрасный этаж.

И времена вокруг — самые лучшие, самые легкие и светлые из тех, что случались в советскую эпоху. Оттепель, шестидесятые, уже полетел в космос Гагарин и появились в продаже капроновые колготки. Атмосфера повести радостна: ее герои дышат и не могут надышаться воздухом свободы. Взрослые двоюродные сестры Нины Лера и Женя устраивают посиделки, где до утра играет магнитофон: «Раньше подпевали Окуджаве про синий троллейбус. Но появилось кое-что новенькое. Венька Шапаренко притаскивает откуда-то записи Высоцкого. Коричневая тонкая змейка ползет, перематывается с одной бобины на другую». Высоцкий Нине особенно нравится, хотя она и отмечает у него некоторые ошибки: «Вот тут: «А не то я телок крыть и не подумаю. Рекордсмена портить мне — накось выкуси». Любому ясно, что не телок, а телятник. Крыть новой крышей. Только телятник в строку не влез, вот и пришлось сократить».

Но абсолютно безоблачной жизнь кажется только детям. Лишь благодаря чудесной учительнице математики ученики Нининой школы «могли сражаться на вступительных экзаменах в вузы, невзирая на пятую графу». Семья, как и вся страна, живет очень бедно: и денег не хватает, и купить на них нечего. А уж эпизоды, связанные с «квартирным вопросом» — настоящий черный юмор. Две семьи воюют, у кого будут жить молодые: родители жениха приманивают их непроходной комнатой, будущие тесть и теща – возможностью поставить в кухню ванну. Мысль о том, что молодой семье неплохо бы отделиться, никому даже в голову не приходит. А у соседей все даже смешнее и страшнее:

— У нашей тети Цили женился сын, так потом оказался сюрприз. Ему подсунули бабушку.
— Вместо невесты?!
— Нет. Вместо невесты можно подсунуть бабушку? Арончику подсунули бабушку в одной комнате. Ее некуда было девать.

Женщины Ирины Левитес — главное, что есть в книге. Овдовевшие в молодости из-за войны или так и не вышедшие замуж, они создают причудливую матриархальную семью, растят племянника, которого родная мать не могла поднять в условиях эвакуации, и внуков умершей сестры. И оттого эта семья, созданная трагедией и спаянная нищетой — счастливая. Здесь есть, кого любить и о ком заботиться.

Боричев Ток – непотерянный рай детства, не столько «советского», «еврейского» или какого-то еще, сколько обычного безоблачного золотого детства, каким оно никогда не бывает на самом деле, но всегда остается в воспоминаниях:

«на Боричевом Току их будет ждать вечное лето — золотить виноград, раскрывать перезрелые стручки, пасти солнечных зайчиков, оплетать стены плющом. Они вернутся, когда зацветут каштаны, и старый дом распахнет навстречу двери, и бабушки будут слушать их восторженные рассказы, и удивляться, и пугаться, и радоваться, и кормить. И никто никогда не умрет».

Еще «Проза еврейской жизни» и «Чейсовская коллекция»:

Алан Дершовиц. Слово в защиту Израиля
И в Пилице, и в Иерусалиме
Начато в 1913 году
Взгляд частного человека
Дороги везения
Где-то жизнь
Памятник человеколюбия
И угасая, воскресает
Томный парижский гамен
Шаги навстречу
«Я на Западе, а сердце мое — на Востоке»