Каждый еврей чуточку недоделан. Чего-то не хватает ему. Какая-то жажда заполнить внутреннюю пустоту швыряет его на поиски. Кто-то может назвать эти поиски самосовершенствованием, погоней за смыслом, истиной, но в конечном счете они упираются в одно — поиск Бога.
«Суринам» — дебютный роман сына писателя Эдварда Радзинского. Роман до предела автобиографичный. Как и Олег Радзинский, главный герой романа Илья Кессаль — житель Нью-Йорка, бывший политзаключенный в СССР, ныне успешный финансовый аналитик. Наш герой живет в квартире с кондиционером. У него есть несколько постоянных любовниц. «Суринам» вообще изобилует сексуальными сценами и описанием техники тантрического секса. Казалось бы, откуда юноше из еврейской семьи знать о тантрическом сексе? Но герой романа — даже не столько еврей, сколько дитя планеты. Лишь при посадке в самолет он вдруг вспоминает и шепчет уже ничего не значащую для него фразу «Шма Исраэль, Адонай Элохейну» — и для многих читателей начало центральной молитвы иудаизма так и останется бессмыслицей, набором звуков: ни перевода, ни пояснения автор не дает.
Парамаримбо, город утренней зари, встречает Кессаля духотой. Городские обитатели «жили от утра до вечера, без тоски о прошлом, без планов на будущее и без надежды в настоящем». Ощущение живо напоминает Кессалю Сибирь, где он отбывал ссылку. Семья Рутгелтов увозит Илью в джунгли, где он проходит своеобразный обряд инициации. Кессаль, всю свою сознательную нью-йоркскую жизнь искавший эзотерические объяснения происходящего, с готовностью окунается в магию Латинской Америки. Колдуны, знахари, обряды и заговоры — все Илье очень непонятно, но жутко интересно. Очухивается он в лодке, в которой его везет молчаливый провожатый. Вокруг только мутная вода, палящее солнце, крики попугаев и этот молчаливый лодочник. Кессаля доставляют в аэропорт, возвращают одежду и билет на самолет. Не дождавшись объяснений, Илья берет такси и возвращается на фамильное ранчо. Там его ждет другой бывший российский подданный Оскар Кассовский.
«Моя семья из радзинских хасидов, — говорит он Илье через несколько дней. — Я хотел стать раввином. Я был обыкновенным хасидом, но одна из нитей моего таллескотна была выкрашена синей краской тхейлет: ведь я из Радзина. Я был из Радзина, куда никто не вернулся после войны, их всех отправили в Собибор. Все радзинские хасиды погибли в Собиборе, Лагерь №3». Сам Кассовский благополучно оказался на Манхэттене, где вместо учебы в ешиве начал заниматься, как и все правоверные хасиды, алмазами.
Илья Кессаль слушает все это, не подозревая, что веревка на шее уже затянулась. А концы ее — в руках у бывшего хасида, ставшего воротилой бизнеса в Суринаме. Кассовский приехал в Суринам за алмазами, но провожатые бросили его посреди джунглей без еды и одежды, оставив только талес и филактерии.
«Кассовский намотал на левую руку тефелин, Закрепил второй на лбу, накинул талит, взял в руки Тору и попытался угадать, где восток. Он встал туда лицом и начал молиться, благодаря Бога за избавление от смерти и прося прощения. У него за спиной текла красная река, в которой пираньи ели его кровь, перед ним бессмысленно сплетались лианы, и с неба, через высокие кроны незнакомых ему деревьев, доходил свет раннего солнца тропиков».
Вопреки всем вероятностям выбравшись из джунглей, Кассовский так и остался в Суринаме, найдя работу у сефардского еврея, чудом оказавшегося в Парамаримбо. Годы шли, и Кассовский, как и Кессаль, искал следы Бога на земле и его руку в своих страданиях. В отличие от Ильи, Оскар Кассовский смог найти ответ, и Илья, как это ни странно, в этом ответе стал ключевым элементом.
« — Слушайте. — Кассовский подложил под спину мешок с парашютом и откинулся назад. — Мне рассказывали, будто вы все время страдали, жаловались, что живете не свою жизнь. Так вот, теперь вы живете свою. Она у вас такая».
Роман «Суринам» — как хороший собеседник: ни на чем не настаивает, просто рассказывает, «как все было». И почему-то веришь. Проглатывая текст, вдруг с ужасом отмечаешь лишние фразы, флешбеки социалистического прошлого, повторы описаний, странных персонажей, которые случайно появляются и столь же случайно исчезают. Однако стоит закрыть последнюю страницу, все сразу встает на свои места. Евреи, пусть и немного недоделанные, всегда будут искать Бога на земле. Видимо, это и есть генетическая память.
Еще приключения в Нью-Йорке:
И яблочко-песню держали в зубах
Избранные дни сурка
Другое еврейское государство
Кончало прекрасной дружбы
Любовные истории, семейные истории
Желает познакомиться
