Семь поводов выбраться на Первый Московский Еврейский кинофестиваль, выбранных «Букником» из его богатой трехдневной программы. МЕКФ — это проект, где мультфильмы соседствуют с документальным кино, режиссеры из Торонто — с режиссерами из Польши, трагедия эфиопов — с трагедией ашкеназов, страх — со смехом, боль — с радостью, и никому это не кажется странным, поскольку для еврейской культуры это совершеннейшая норма.

Когда фэбээровцы в 1962 году поставили «жучка» в номере Лански в нью-йоркском отеле «Волни», ничего криминального им подслушать не удалось. Зато они изучили вкусы своего подопечного: маца, сардины, сладкое желе, ирландское рагу, ветчина.

Шестьдесят лет Леонард Коэн, которому под восемьдесят, публиковал книги и выпускал пластинки, но до сих пор ему есть что сказать. Глядите: «топки» — печи концентрационных лагерей, которые он помнит по кинохронике, увиденной в детстве. И «ушко» — традиционная еврейская метафора, «игольное ушко» из Талмуда и Нового Завета.

Москва вот уже сколько дней гудит, как улей: посадят рисковых и недальновидных девиц из Pussy Riot или не посадят. Попутно обсуждаются наряды протестанток, милосердие Христа и имущество патриарха. Но в отличие от остальных этот пост — не оправдательный, не обвинительный и даже не причитательный. Он сравнительный.

Он мечется между Монреалем и Лондоном, между улицей Сент-Урбан и Хэмпстедом, между прошлым и будущим, но настоящее — и время, и дело, и чувство — ускользает. Собственно, весь роман Джейк только и делает, что предается любимому занятию русской интеллигенции — рефлексирует и испытывает муки совести, стыда и неловкости.

Новый диск Леонарда Коэна под названием «Old Ideas» выйдет 31 января. Получается, у него всего 11 студийных дисков за почти 45 лет. И дело не в том, что их много (или, наоборот, мало) и насколько один лучше другого. Просто Леонард Коэн — даже не его стихи, или музыка, или тембр голоса, а именно он сам — это явление. И либо оно с вами уже произошло, либо произойдет тогда, когда к этому все будет готово.

Главные герои обеих книг — «я», рассказчики. Если читатель захочет отождествить их с самими Эпстайном и Рихлером, те протестовать не будут: это автобиографические книги. Оба героя, став в жизни теми, кем они стали, возвращаются на место своего рождения и детства. Не за тем, чтобы, вглядевшись в былое, осмыслить или переосмыслить его, а чтобы понять настоящее.

Канадского поэта, автора и исполнителя песен конкурсное жюри выбрало из 32 кандидатов

Памятник предательству

В любви творится новый язык

Что роднит свадьбу грузинских евреев с классическим индейским потлачем?

Красные на сером

Футболисты проиграли, зато на Олимпиаде в Ванкувере есть три израильских спортсмена.

Некоторых людей выводит из себя гул холодильника

И назвал в честь Лорки дочь.

Когда слушаешь Коэна, трудно разделить секс и Бога.

Я – ламед-тес – литвак тагор, «чистокровный литвак».

Как благодарные читатели уже наверняка знают, не так давно вышел "Почерк Леонардо" - новый роман Дины Рубиной, одного из любимых авторов Букника. Прочитав роман, Букник поторопился заказать на него рецензию, а сам побежал на встречу с писательницей, которая удостоила его долгой задушевной беседы.

Как обычно, известная писательница N. добивается максимальной щемящести, стремится «пробрать до костей души». И, как обычно, успешно.

Это был особенный маленький мир. Раввины там могли не только цитировать древних мудрецов, но и оторваться на хоккее. А тот факт, что в классе главного героя оказался настоящий гой, доставлял радость целой параллели.