В конце XIX – первой половине XX века едва ли не в каждой газете, рассчитанной на широкий «демократический» круг читателей, имелся свой «роман с продолжением»: он печатался из номера в номер и играл роль современных телевизионных сериалов. От авторов никто не ждал изящных литературных ходов или тонкого психологизма. Ценилось другое – во-первых, максимально простой и доступный язык; а во-вторых, умение так лихо завернуть сюжет, чтобы приказчики, ремесленники и волостные писари с нетерпением ждали следующего номера.

«Сатана в Горае», первое крупное произведение Башевис Зингера, был именно таким газетным романом. В тридцатые годы будущий нобелевский лауреат сотрудничал с еврейским журналом «Глобус», для которого и написал «историческую повесть» о временах Шабтая Цви.

В польское местечко Горай, только что оправившееся от ужасов хмельнитчины, приходит весть, что в Османской империи появился долгожданный мессия – великий каббалист и праведник Шабтай Цви. А вскоре возникают и его последователи - сначала аскет-мистик Иче-Матес, непрерывно истязающий свою плоть, а затем резник реб Гедалия, который свергает прежнего раввина реб Бинуша, обращает все местечко в саббатианскую веру и обещает, что в ближайшее Новолетие с неба опустится облако, которое заберет всех евреев на Святую Землю.

Роман писался для газеты, и Зингер прекрасно понимал, что серьезные исторические и теологические исследования читателей не заинтересуют. Поэтому он не стал вдаваться в глубокие изыскания, а просто собрал все самые смачные легенды и слухи, ходившие о саббатианцах и других мессианских сектах. В результате читатели получили полный джентльменский набор: тут и отмена заповедей Торы, и сладострастные описания самоистязаний, и оргии, устраиваемые, чтобы быстрее наполнить «чашу зла» и тем самым ускорить приход Мессии. Не обошлось и без каббалистических рассуждений, колдовства и прочей чертовщины – видимо, тогдашний читатель был падок на такие темы не менее нынешнего.

Доказывали, что Мессия, прежде чем раскрыться, должен спуститься к демонам и вывести оттуда сиянье святости. Значит, утверждали они, весь народ перед освобождением должен предаться греху. Они предавались разврату, ели свинину, оскверняли субботу. В Краснике взломали синагогу и испортили свитки Торы, стерев в них имя Божие… Подбивали женщин на разврат, крали деньги из кружек для пожертвований и покупали у христиан церковное вино. Дошло до того, что стали вызывать души умерших и заниматься колдовством.
В первых главах книги Зингер еще сдерживается, но чем ближе к концу, тем вольнее становится полет его фантазии. Так что одна из героинь, Рейхеле, сначала увидела ангела и стала пророчествовать, потом забеременела от дьявола, а в конце концов в нее вселился диббук.

Рейхеле зачала от сатаны. Она сама призналась мужу, что дьявол ночью явился к ней и взял ее. В ее чреве нечистый плод. Она попросила реб Гедалию осмотреть ее живот, вздувшийся и твердый, как барабан. Она сказала мужу, что у нее нет месячных… В каждом доме рассказывают, что ночью, когда светит луна, Рейхеле выходит на улицу босиком, в одной рубашке. Как во сне, она идет на кладбище, бродит среди могил, руками выкапывает мертвых младенцев, забирается на надгробия.
Но не стоит думать, что этот роман - газетная «клюква» в исторических декорациях. Помимо мистики и чертовщины, в романе есть чудесные описания еврейской жизни Горая:

Каждый год перед Песахом вспыхивала ссора. Пшеницу для мацы община отдавала на откуп кому-нибудь из уважаемых людей, а он подмешивал в муку отруби. Все его проклинали, но через год происходило то же самое. На Симхас-Тойру в синагоге портных всегда случались драки, а погребальное братство напивалось и колотило посуду. С мужиками из окрестных деревень жили мирно, а в самом городе христиан почти не было: один следил за баней, другой выполнял по субботам разные поручения. Правда, перед христианскими праздниками евреи продавали вино бочками. В те времена реб Бинуш был в Горае царем. К самому раввину приходили только с трудными вопросами, а так же на суд. Реб Бинуш закатывал рукава шелкового кафтана, вникал в дело и выносил приговор строго по закону, не считаясь ни с кем. Случалось, реб Бинуш только потом понимал, что ошибочно признал скотину кошерной, и полгорода било глиняную посуду и прокаливало на огне металлическую, выливало суп и выбрасывало мясо.
Возможно, они имеют мало общего с реалиями XVII века, но зато, несомненно, отражают личный опыт Зингера, который провел часть юности в в Билгорае и других польских местечках. (В частности, упомянутый раввин Бинуш очень напоминает деда писателя, бывшего раввином Билгорая.) А во-вторых, в этой дебютной вещи уже видно манеру мастера, которому предстоит стать одним из крупнейших еврейских писателей ХХ века, и посмотреть на «портрет художника в юности» может быть крайне любопытно.

Другие книги этой серии:

Сад Финци-Контини
Сентябри Шираза
Сладкий воздух