В 2012 году издательства «Книжники» и «Гешарим / Мосты культуры» взялись за издание русского перевода «Цэны у-Рэны». Сегодня это название известно преимущественно специалистам по истории восточноевропейского еврейства. Между тем на протяжении многих поколений книга сия была излюбленным чтением ашкеназских женщин и успешно конкурировала даже с бовемайсес — переведенными на идиш рассказами о подвигах Бовы Королевича.
Вплоть до начала ХХ века традиционное еврейское общество уделяло не слишком много внимания религиозному образованию девочек. Доходило до того, что многие женщины даже не могли прочесть молитвенник и в Грозные дни нанимали зогерке — знавшую иврит женщину, которая читала молитвы для прочих неграмотных женщин. (Если на иврите не читал никто из представительниц прекрасного пола, зогерке назначали парня, которого, во избежание соблазна, сажали в бочку посреди женской галереи1.)
Впрочем, даже не знавшие иврита еврейские женщины в большинстве своем умели читать и даже писать на идише, поэтому с развитием еврейского книгопечатания появилась обширная и разнообразная религиозная литература на идише, предназначенная в первую очередь именно для женщин: сборники специальных женских молитв (тхинот), популярные изложения законов семейной чистоты и отделения халы, различные этические сочинения. Однако популярнее всего у еврейских читателей была «Цэна у-Рена» («Пойдите и посмотрите») — переложение историй Пятикнижия, пяти мегилот (книг Рут, Эстер, Когелет, Эйха и Шир га-Ширим), а также отрывков из пророков и других библейских книг, которые читают в синагогах по субботам и праздникам.
Правда, доподлинно неизвестно, где и когда впервые увидела свет эта книга. Самая старая из дошедших до нас была издана в 1622 в городе Ханнау (на титульном листе ошибочно указано, что в Базеле), однако, согласно предисловию, этому изданию предшествовали по крайней мере три — одно в Люблине и два в Кракове. Как полагает Ю. Карлебах, люблинское издание вышло тридцатью годами ранее, около 1590 года3.
После смерти р. Ашкенази «Цэна у-Рэна» выдержала более двухсот переизданий, став любимым субботним чтением еврейских женщин. Прославленный польский раввин Хафец Хаим утверждал: в традиционном местечке «в каждом еврейском доме следовали пути Торы, и читали "Цэна у-Рэну"»4 А его младший современник, поэт Ицик Мангер вспоминал:
Моя прапрабабушка говаривала: «Верно, Хумеш [Пятикнижие] книга не человеческая, а истинно Б-жественная. Я ее всю жизнь каждый год перечитываю, а она все не наскучит». Полагаю, она читала не само Пятикнижие, а «Цэна у-Рэна», пересказ на идише вместе с комментариями и мидрашами, своего рода библейский роман. А «Цэна у-Рэна» не могла ей наскучить, потому что она твердо знала: это не только для нее писано, но и про нее5.
Для многих женщин книга р. Ашкенази была основным, а то и единственным источником сведений о библейских сюжетах. Нередко раввины видели в ней важнейший инструмент религиозного воспитания еврейских женщин. К примеру, шестой Любавичский ребе, р. Йосеф-Ицхак Шнеерсон, писал о еврейской жизни Витебска: «С помощью книги “Цэна-у Рэна” женщины начали знакомиться с важнейшими вопросами еврейства»6.
О том, что книга была предназначена в первую очередь для женщин, свидетельствует уже ее название, являющееся началом библейского стиха «Пойдите и посмотрите, дочери Сиона» (Шир га-Ширим, 3:11). Кроме того, значительная часть «Цэны у-Рэны» посвящена специфическим женским проблемам, не слишком актуальным для мужчин. К примеру, из книги можно было узнать, что накануне менструации многие женщины страдают от головной боли и «тяжести в членах»; что зародыш формируется в матке на сороковой день; что во время беременности у женщины возникают излишки крови, которые наполняют грудь и превращаются в молоко; что женщины сгибают колени во время родов… Впрочем, как с грустью заметил р. Ашкенази, уже в его время у книги появился круг читателей-мужчин, неспособных серьезно учить Тору:
По грехам нашим стали учиться меньше, ибо не понимают (святой) язык, а если кто и хочет учиться, то не может, ибо приходится тяжело работать ради хлеба насущного. Когда же видит он книгу на лашон ашкеназ (идиш), то покупает ее и думает: «И я буду учить закон». Поэтому… все захотели учиться по «Цэне у-Рэне»7.
В традиционных изданиях Танаха собственно библейский текст печатался отдельно от комментариев. Р. Ашкенази решил, что для его читательниц это будет слишком сложно, и вплел традиционные мидраши и комментарии (прежде всего Раши) непосредственно в ткань повествования. Кроме того, он решил обойти большую часть проблематичных для толкования мест, а также сгладить противоречия между различными библейскими отрывками.
Большая часть книги написана в виде вопросов и ответов. Например, в рассказе о шести днях творения р. Ашкенази задает вопрос, почему на небе есть два светила, одно большое (Солнце) и одно малое (Луна), и предлагает читателям сразу несколько ответов:
1. Солнце служит всем людям, тогда как Луна — только евреям (для установления календаря).
2. Если бы на небе было только Солнце, люди сочли бы его Богом.
3. Если бы Луна и Солнце были одной величины, люди не отличали бы дня от ночи, работали сутками напролет и быстро умирали.
4. Ночь так же необходима для отдыха и изучения Торы.
Вне всякого сомнения, р. Ашкенази видел свою задачу в том, чтобы познакомить своих читательниц не только с библейскими сюжетами, но и с основами еврейской этики и общежития. Поэтому он неустанно напоминал, что высшей добродетелью является смирение, а компромисс — лучшее следование букве закона; что вести дела нужно честно, а обманывать нееврейского клиента — все равно что обманывать Бога (многие еврейские женщины занимались торговлей8, поэтому это напоминание было весьма актуальным); что к нееврейским властям следует относиться с почтением. Не забывал он и о недостатках, присущих, по его мнению, прежде всего представительницам слабого пола, не исключая и наиболее почитаемых героинь Писания: жадности и любопытству (Сара), ревности (Рахель), болтливости (Мирьям), лени (снова Сара).
По мере распространения идей Просвещения «Цэна у-Рэна» неоднократно становилась объектом критики со стороны просветителей, полагавшей эту книгу излишне примитивной. Уже в 1806 году германский маскиль Г. Соломон опубликовал серию статей «Письма к почтенной женщине еврейской веры», в которой среди прочего убеждал своих читательниц отказаться от обычаев «старых необразованных женщин, читавших только “Цэну у-Рэну”». В 1810 году известный издатель С. Ахарон опубликовал новый перевод Пятикнижия, в предисловии к которому заявил, что язык «Цэны у-Рэны» слишком вульгарен, чтобы рекомендовать эту книгу незамужним девушкам9.
Впоследствии подобная критика звучала все чаще: в прогрессивных еврейских кругах сочинение р. Ашкенази стало символом «отсталости» и скуки. Еврейский писатель и литературовед, уроженец Ляд Реувен Брайнин (1862–1939) вспоминал о временах своей молодости, когда в местечке повеяли ветры перемен:
Мать и дочь сидят за одним столом, рядом, и, тем не менее, их разделяет глубокая пропасть. Мать в парике, сидит с религиозной миной на лице и читает «Цеена у-реена», или повторяет слово за словом тхину (индивидуальные молитвы, произносимые, в основном, женщинами вне синагоги) трагическим голосом, насыщенным слезами; а дочь, с подстриженной головой и с вызывающим взглядом и видом, читает подпольную революционную книгу10.
Схожие мотивы присутствуют и в художественной литературе, например в романе Исроэла-Иешуа Зингера — старшего брата нобелевского лауреата Ицхака Башевиса-Зингера, писавшего о польской еврейской семье начала ХХ века.
Хана раскрывала «Цену у-Рэну» и нараспев читала дочерям. Но Маля и Даля уже знали все истории с прошлого года, с позапрошлого года и всеми силами сдерживали себя, чтобы не рассмеяться от старинного слога, который мать благочестиво тянула нараспев.
— Что это еще за насмешки над праведником? — хотела она знать. — Что смешного в рабейну Бехае?
Девочки сгибались в три погибели.
— Я не знаю, но это очень смешно, — хихикая, отвечала Маля.
— Очень смешно, — как эхо повторяла Даля11.
Традиционные круги остались нечувствительными к критике просвещенцев. Интерес к «Цэне у-Ренэ» сохранился здесь даже после Второй мировой войны, уничтожившей европейские общины, говорящие на идише. Правда, читать книгу в оригинале стало практически некому, и возникла потребность в переводах: в 1973–75 годах в Бней-Браке вышел в свет полный перевод на иврит в четырех томах, в 1983–84-м — трехтомное английское издание (издательство ArtScroll, серия Judaica Classics). А теперь появился и русский перевод. Пока это только первый том — «Берешит». Но если проект будет доведен до конца, современный русскоязычный читатель сможет получить полное представление о книге, которой зачитывались наши прабабушки.
--------------
1. См., напр.: Венгерова П. Воспоминания бабушки. Иерусалим-М.: Гешарим / Мосты культуры, 2003.
2. Carlebach J. Ze'nah Ur'enah: the Story of a Book for Jewish Women // Le'ela, 23, 1987. P. 42-47.
3. Ibid.
4. Цит. по: М. Кан, «Еврейское образование для женщин».
5. Цит. по: В. Дымшиц, «Ицик Мангер: песни Пятикнижия».
6. Мемуары Любавического Ребе, т.1, гл. 39.
7. Цит. по: Росман М. и др. Главы из истории и культуры евреев Восточной Европы. Ч. 3-4. Тель-Авив, 1995. С. 56.
8. См., напр.: Глюкель из Гаммельна. Рассказ от первого лица. Москва-Иерусалим, 2003.
9. Carlebach J. Op. cit.
10. Р. Брайнин, «Из моей жизни»; цит. по: А. Вишневецкий, «Штетл Ляды: осталось в воспоминаниях…».
11. И.-И.Зингер, «Чужак».
