Колумнист «Харперс базар», литературный критик Бенджамин Мозер написал биографию Клариссы Лиспектор и назвал ее «Почему этот мир». (“Why This World: A Biography of Clarice Lispector”, Haus, 2009).

Орхан Памук новую книгу похвалил: «Эта биография достойна своего великого героя. Одна из самых таинственных писательниц ХХ века явлена нам во всем многообразии ее мерцающих цветов».
Почему появление очередной биографии бразильской писательницы - хорошая новость для любителей литературы?

Клариссу Лиспектор, ее жизнь и творчество изучали и изучают многие, особенно в Бразилии, где она жила - душой - всю жизнь, даже когда приходилось уезжать. Удивительное дело: Кларисса Лиспектор писала сложные тексты — не сказать мистические, но философские и таинственные, — вряд ли понятные массовому читателю. А сейчас ее книги в Бразилии продаются в автоматах, что стоят в подземных переходах, ее именем называют кондоминиумы (это как у нас — пароход «Михаил Светлов», а там - кондоминиум «Кларисса Лиспектор»), ее портрет — на бразильских почтовых марках…

Биография этой незаурядной женщины обречена на успех по нескольким причинам. Во-первых, ее жизнь полна неожиданных поворотов, удивительных встреч и трагедий разной степени тяжести. Во-вторых, жизнеописаний писательницы тысячи, как и критических статей о ее книгах, но ни одно исследование не может претендовать на мало-мальски полное описание ее жизни и творчества. И это притом, что писательница жила в крупных западных городах, оставила обширную переписку, давала интервью, встречалась с сотнями людей. В-третьих, в книге автор высказывает и обосновывает свое мнение о том, что на Лиспектор важное влияние оказала иудейская мистика, хотя с уверенностью утверждать, что она каким-то специальным образом изучала Каббалу, нельзя.

Хая (Кларисса) Лиспектор родилась в еврейской семье в г. Чечельник на Подолье 10 декабря 1920 года, но уже спустя два месяца ее семья бежала в Бразилию — от погромов, нищеты и кошмарных воспоминаний о предшествовавшем ее рождению групповом изнасиловании матери. Родина оставила на память о себе лишь грассирующее «р», которое Кларисса переняла через украинский акцент своих родителей. Однако в бразильском доме родители говорили на идише, Педро, отец Клариссы и еще двух девочек, изучал Тору и был прогрессивным для своего круга и времени человеком, поощрявшим писательские увлечения всех трех дочерей. Знаменитой при жизни стала Кларисса, менее известной — Элиза, а третья сестра, Таня, писала научные книги, и о ней упоминают вскользь. Кларисса ассимилировалась настолько, что не говорила на идише и не следовала еврейской традиции, но, как утверждает Мозер, в ее текстах выявляются очевидные связи с иудейской традицией.

Писала Кларисса с 9 лет — и все последующие годы, и именно писательское творчество сделало ее знаменитой. Но при личной встрече людей в первую очередь привлекали ее лицо и манера поведения. «Ее внешность шокировала. Ее миндалевидные зеленые глаза, ее высокие скулы… она выглядела как волчица, она сводила с ума…» - пишет поэт Феррейра Гуллар. Сравнение с Марлен Дитрих напрашивалось само собой, но вряд ли льстило Клариссе: она ненавидела актерство, гламур, светскую жизнь, которую была вынуждена вести, будучи женой дипломата. Она смотрела в глубь вещей, входила в контакт с неосязаемым миром, и шелуха обыденности не прилипала к ней. Ее стиль пытались определить многие, в результате появился термин «дискурс тишины», так как писательница «глубоко лирично, но и с оттенком самоиронии исследует зыбкие отношения между языком, процессом познания и реальностью».

Те, кто приходил интервьюировать ее, часто оставались разочарованными, рассказывает Бенджамин Мозер в предисловии к своей книге. «Я не знаю, я не думала об этом, у меня нет мнения на этот счет» - из подобных ответов сложно составить связный текст. Кларисса понимала это и всегда извинялась: «Я мало говорю, простите».

Рано выйдя замуж за сокурсника-дипломата Маури Гурджеля Валенте, Кларисса ездила за ним по европейским и американским городам, родила двоих сыновей, у одного из которых была обнаружена редкая форма шизофрении. Однако ни переезды, ни ужасы военной Европы, ни семейные передряги не препятствуют (а возможно, даже способствуют) ее писательскому творчеству. Пишет она, держа печатную машинку «Олимпия» на коленях: «Оно идет так легко, так бегло, мои ощущения и мысли смешиваются…»

В 1945 году ее первый роман «Близко к дикому сердцу» , опубликованный годом ранее, получает премию фонда Граса Аранья, учрежденного Бразильской литературной академией. Далее выходят другие романы, повести и сборники рассказов, среди них - «Канделябр» (1946), «Отверженный город» (1949) (рус. перевод - 1997 г.) , «Семейные узы» (1960), «Яблоко в темноте» (1961), «Страсть по ГХ» (1964), «Учение, или Книга удовольствий» (1969), «Поток жизни» (1973), «Где ты был ночью?» (1974), «Час звезды» (1977) (рус. перевод — 1999 г.), а после смерти — «Дыхание жизни» (1978), «Открывая мир» (1984), «Избранные хроники» (1992).

Разведясь с мужем в 1959 году, Кларисса вернулась из Вашингтона в любимую Бразилию и много пишет для прессы, так как алиментов и даже выплат за книги на пристойную жизнь не хватало. Она работает колумнистом, критиком, берет интервью, пишет детские книги. В 1967 году в ее доме происходит пожар, Кларисса пытается потушить его сама и попадает в больницу, где три дня борется со смертью. Но с этой бедой она справляется, хотя и называет этот опыт «три дня в аду».

Слава Клариссы растет, причем в самых разных кругах: в 1975 году ее приглашают на Всемирный конгрессе колдунов в Боготе. На выступлении она читает рассказ «Яйцо или курица»: «В тот самый момент, когда яйцо уловил глаз — оно становится воспоминанием. Только тот видит яйцо, кто его уже увидал. А увидал — и все потерял, поздно: увиденное яйцо - потерянное яйцо. Видеть яйцо — это обещание однажды его все-таки углядеть. Гляньте — коротко и незаметно: появилась мысль, нет, не мысль — яйцо. Взгляд — нужный инструмент, но после использования я его выкидываю. И остаюсь с яйцом».

В 1977 году, за день до своего 57-летия, Кларисса Лиспектор умерла от рака. «Она явилась из одного чуда и отбыла в царство другого», — сказал о ее смерти Карлос Драммонд де Андраде, известный португальский поэт. И вот прошло уже тридцать три года, а ее не только не забыли, но боготворят тысячи фанатиков, изучают, обсуждают и придумывают про нее легенды. И если в литературе ее называли то Кафкой, то Вирджинией Вульф, то Рильке, по степени мифологизации в народном сознании ее можно сравнить с Борхесом: все его знают, сотни людей рассказывают, как с ним встречались, его именем называют улицы, но кто ж его понимает?

Бенджамин Мозер ставит «мистическую и сюрреалистическую» писательницу в один ряд с каббалистами, от Абулафии до Спинозы, и пророчит ей почетное место в еврейской, латиноамериканской и женской литературе.

Хотя при жизни ходили слухи, что на самом деле она мужчина…