Еврейским, в принципе, может быть практически всё, что угодно – анекдот, музыка, нос, несколько языков… Даже ветчина имеется еврейского производства. На прошлой неделе жители и гости израильской столицы в очередной раз убедились в том, что и кино бывает еврейским. Иногда даже хорошее кино.

Начнем с наград.

Специальная премия, как у нас говорится, «за дело жизни», была присуждена старейшему продюсеру и сценаристу израильского документального кино, первому директору школы кино и телевидения, а также израильского кинофонда, Михе Шагриру. На фестивале демонстрировалась его последняя работа – «У меня была мечта» (реж. - Тезета Гормай) – биография Йоны Богале, прозванного «эфиопским Герцлем».

Главный приз фестиваля был вручен популярному аргентинскому режиссеру Даниэлю Бурману, чья ретроспектива продолжится в Синематеке и по окончании фестиваля. Его новый фильм «Пустое гнездо» был представлен на открытии. «Интеллигентной романтической комедией» назвал эту ленту обозреватель "Screen International" Ли Маршалл.

Я, однако, был настроен на нечто менее предсказуемое и, под изумленными взглядами любителей торжественных открытий, устремился в самый маленький из четырех залов Синематеки, где показывали документальный фильм молодого австрийского режиссера Георга Миша «Дорога в Мекку: путь Мухаммада Асада». Ох, уж этот еврейский бес противоречия – в первый же день еврейского кинофестиваля выбрать такое! К счастью, раскаиваться в сделанном выборе не пришлось. Профессионально снятый и неглупый, этот фильм вновь разбередил тему еврейского ориентализма и шире – «всемирного еврейского гуманистического заговора», которая заслуживает отдельного серьезного разговора. В рамках же данного краткого репортажа поясню для любознательных, что речь идет об экснострисе из раввинской семьи, родившемся в 1900 году во Львове под именем Леопольд Вайс. Окончив в 1922 году Венский университет, он отправился в Палестину, где после близкого знакомства с бедуинами принял ислам и имя Мухаммад Асад. В дальнейшем он стал не только выдающимся знатоком и переводчиком Корана, сторонником либерального и просвещенного ислама, но и первым представителем Пакистана в ООН. Умерший в 1992 году в Испании и отвергнутый исламским обществом, в котором возобладали совершенно противоположные его взглядам тенденции, Мухаммад Асад сегодня снова находит своих горячих сторонников – людей, которые пока еще, увы, лишь оплакивают возможности, упущенные «недостойными Корана мусульманами».

Одним из традиционных жанров подобного рода фестивалей можно назвать документальные фильмы, так или иначе основанные на семейных историях самих режиссеров. И на этот раз их было немало. Симпатичный полулюбительский фильм «Древо жизни» познакомил зрителей с некоторыми моментами истории евреев Италии, связанными с предками режиссера Хавы Вольтерра, которая выросла в Израиле, а ныне живет в Соединенных Штатах. Предки ее, надо заметить, были людьми весьма выдающимися: Луцатто (они же Луцатти) по женской линии и, естественно, Вольтерра по мужской.

"Warner Brothers" - фильм Касс Уорнер, внучки Гарри Уорнера - образец собранного по схеме биографического фильма. Он - о становлении, звездном часе и распаде легендарной кинокомпании, которой мы обязаны не только такими шедеврами, как «Касабланка» или «Моя прекрасная леди», но и вообще рождением звукового кино. История отношений четырёх братьев не лишена занимательности, да и на мозаику из старых кадров всегда приятно посмотреть. Эта лента навеяла печальные размышления о том, что прежде и евреи были покруче, и Голливуд был совсем не тот. Э-э-э, что вы знаете, чтоб я так жил…

Самым занятным для меня оказался наш, израильский фильм «Два завещания» Эйнат Капах, про родившихся в Йемене дедушку и бабушку автора - известного раввина-рационалиста, переводчика и комментатора Рамбама Йосефа Капаха и его жену Браху Капах. Подкупали в этом довольно просто сделанном фильме не столько непременные йеменские тайны ( в данном случае - старинная религиозная распря между суеверными «экешим» и просвещенными «дардаим»), сколько природное чувство юмора (оно-то и дает возможность говорить о серьезных и даже «святых» вещах) и немаловажный элемент иерусалимской подлинности, когда на экране перед тобой предстают люди, которых ты многократно встречал на улице.

Урок рационализма, преподанный равом Капахом, начинаешь особенно ценить, сидя на просмотре картины «Краеугольный камень» и преодолевая желание сбежать, не досмотрев и четверти. Работа Тали Охайон – образчик еврейского нью-эйджа в самом вульгарном изводе, безвкусно снятая кинематографическая лажа с каббалистическим уклоном на тему Храма, при участии служителей культа различных конфессий, мистиков, физиков и свежеобученных компьютерных дизайнеров.

Американский «науч-поп» Аллана Миллера «Дом жизни: старое еврейское кладбище в Праге» вряд ли требует более подробного рассказа, чем простое упоминание его исчерпывающего названия и жанра.
Среди прочей документальной продукции, представленной на фестивале назовем сериал из шести фильмов Дэвида Грубина «Еврейские американцы» и удостоенную "Оскара" киноленту Меррэя Лернера «От Мао к Моцарту» (1980) о турне выдающегося скрипача Исаака Стерна по Китаю.

На стыке документального и игрового кино находится снятый накануне Войны за независимость Израиля фильм американского писателя и кинорежиссера Меера Левина (1905-1981) «Нелегалы», богатый редкими хроникальными материалами. Совсем недавно восстановлен и другой его фильм того же периода - «Дом моего отца». Эта посредственно написанная и неуклюже сыгранная история мальчика, нелегального иммигранта, который ищет в Эрец Исраэль свою погибшую в нацистском концлагере семью, вызвала у зрителей весьма противоречивые чувства. Несмотря на искусственность наивных диалогов и непрофессионализм снимавшихся в фильме «актеров» (среди которых блистает образцовым чубом сабры молодой скульптор-хананей Ицхак Данцигер), фильм, скорее, трогает, чем раздражает. Помимо видов не изгаженной прогрессом родины, в ней ощущался некий прощальный привет из эпохи, краешек которой мне еще довелось застать в Израиле, эпохи, когда быть хорошим, отзывчивым, трудолюбивым, преданным коллективистским идеалам, любить эту землю и т.д. и т.п. не считалось признаком идиотизма.

Я также посмотрел возмутительно красивый франко-бельгийский «готический» триллер Веры Бельмонт «Выжить с волками» по вымышленной автобиографии писательницы Миши Дефонсека. Преимущество кинозрителей перед читателями бестселлера заключается в том, что их заранее предупредили об отсутствии какой-либо исторической правды. Никакой иной правды, тут, впрочем, тоже искать не приходилось – дешевая символика читалась с налета. Дикая польская волчица, заботящаяся о беглой еврейской девочке, и жуткий, натасканный на чужаков немецкий пес, вместо предполагаемой жертвы загрызающий своего хозяина-нациста, назидательно противопоставлены озверевшим людям. Впрочем, добрый бельгийский крестьянин, чей образ безусловно перекликается с образом старика в фильме Клода Берри «Старик и мальчик», и добрый украинский партизан, тезка героини, несколько оправдывают существование вида Homo sapiens. Нельзя не отметить великолепную актерскую игру волков. Надеюсь продолжить впоследствии в относительно развернутой форме и разговор о странных отношениях между волками, евреями и эстетикой.

Еще одним гвоздем программы была первая экранизация «Голема», снятая в 1920 году Паулем Вегенером по сценарию, в написании которого самолично участвовал Густав Майринк. Показ сопровождался оригинальным саундтреком нашего современника и соотечественника Идо Говрина.

Организаторы позаботились и о дополнительных развлечениях для тех, кому шестидесяти пяти фильмов фестиваля было мало. В архиве Синематеки проходили занятия плюралистического бейт-мидраша Элул, о коем не сужу, затем что некогда к нему принадлежал. Речь шла, естественно, о еврейской и израильской самоидентификации в свете «волшебного фонаря». В фойе можно было насытить свой взор выставкой картин иерусалимского живописца Михаэля Ковнера, изображающих старые киноафиши и завороженных ими зевак. Тут же были установлены два экрана, демонстрировавшие иерусалимские и тель-авивские фотографии давно ушедших эпох. После фильмов то и дело устраивались различные затеи, вроде концерта вейзмирской музыки Гиоры Фейдмана с друзьями (об этом популярном музыканте давали фильму Шмуэля Кальдерона «Душевный канал») или народного гуляния в честь эфиопской общины Израиля. Не слишком удивительно и, надеюсь, вполне простительно, что при такой насыщенности программы конкурс короткометражных израильских фильмов смотреть уже не осталось моченьки. Каюсь, даже имя лауреата и название его (или ее) шедевра я не узнал.

В завершение сего неизбежно краткого репортажа следовало бы, вероятно, сделать какой-нибудь многозначительный вывод. Ну что ж, не рискуя впасть в излишнюю, граничащую с дерзостью, оригинальность, могу заявить: сколь любопытно и поучительно наблюдать вновь и вновь то бесконечное разнообразие, коим Создатель благословил Свой народ, в неисчислимости своей подобный песку на берегу морском!