Онлайн-тора Онлайн-тора (Torah Online) Букник-Младший JKniga JKniga Эшколот Эшколот Книжники Книжники
О людях и кошках
Максим Немцов  •  13 февраля 2008 года
Доктор делает нам больно. Автор делает нам катарсис. Откройте рот и скажите «а-а-а-а-а-а». Это полезно.

Что вам рассказать о книге, которая начинается с трех ключевых слов: «Евреи в Израиле молятся…»?

Правильно: она — о людях. Маленьких и больших, нормальных и фриках, евреях и русских, солдатах и детях. О кошках — как с характером, так и просто животных. Среди персонажей присутствует божественная рыба. По-моему, есть даже одна мышь.

Не хватит?

В книге пять глав — пять отдельных книг. Пять маленьких вселенных. Некоторые — страшные. Составитель серии Макс Фрай — мерило душевности и задушевности нынешней русскоязычной литературы (раньше эту функцию выполняла «проза журнала «Юность»), — написал много правильных и прекрасных слов в послесловии и назвал Викторию Райхер «идеальным попутчиком». Но нет, сдается мне, не совсем попутчик нам автор — она скорее доктор. Тот, который, как вы помните, «едет, едет…»? К человеку, к его кошке, к нам с вами. Недаром же один из ключей к этой книге — вот такой текст:
Кому-то хочется, чтобы любили, кого-то достали автомобили, кого-то бросили или забыли, а кого-то помнят, но лучше б не помнили — и «скорбная помощь», глотая мили, едет навстречу из сонной были, а может, из небыли или из пыли лепит куличики свежей полночи. Хотите булочку? Вот вам булочка. Хотите девочку? Вот вам девочка. Хотите плохого, хотите хорошего, хотите — заказывайте фрукт или овощ. По переулкам и переулочкам, чтобы кому-то полегче сделалось, чтобы кого-то спасти от прошлого, едет и едет «скорбная помощь»…

Вот такая молитва. О мышах и людях когда-то писал еще Стейнбек. Теперь Виктория Райхер пишет о людях и кошках. Таких же некрупных и перпендикулярных обычной жизни, какими были Ленни и Джордж. И проза ее — тот «порошок целебный», который для совести — чтобы она была. Это отнюдь не куриный бульон для души — это горькое лекарство, потому что почти все истории эти — в немалой степени детские кошмары и психодрамы, в которых автор, следует думать, знает толк, потому что у автора такая профессия — психодраматист. Доктор делает нам больно. Автор делает нам катарсис. Откройте рот и скажите «а-а-а-а-а-а». Это полезно.

И порошок этот, как микроскопическую гречку на бабушкиной кухне, перебирать не кому-то, а нам с вами. Кто-то просто заслушается нормальным человеческим языком, которым, без оглядки на выморочную «литературную норму», Виктория Райхер пишет — как дышит. Как мы с вами говорим. А наметанный читательский глаз в россыпи историй, возможно, различит не только тени Стейнбека или Александра Грина, но и призраки психологических сюрреалистов — от Хулио Кортасара до Джорджа Сондерса. Еще в «Йошкином доме» живет немало тех, кто слеплен «из вещества того же, что наши сны». Или наши кошмары, но, кажется, я уже про это говорил? Кошмары — они ведь тоже как гантели для совести. Скажете, нет?

И — да, конечно, здесь читается Книга Книг: «У Рахили Соломоновны пятеро детей, пятеро мальчиков: Яков, Ефим, Иосиф, Марк и Александр…» «И от сих населились острова народов в землях их, каждый по языку своему, по племенам своим, в народах своих» (Быт. 10:5). Маленькая повесть «Смертельный номер» — действительно, пожалуй, самый библейский из текстов «Йошкиного дома» — почти напрямую отсылает к «Песни песней» и родословным книги Бытия, едва ли не самым любопытным с жанровой точки зрения страницам Библии.

Последняя части книги — «Страдай, душа моя, страдай» — скорее запись тех мимолетностей, которым место в дневниках. И здесь, как ни странно, можно углядеть интересную статистику: тираж «Йошкиного дома» — 3 000 экземпляров. Блог Виктории Райхер, из которого произросли многие тексты книги, читают больше 7 000 человек. Чувствуете разницу? Это какой-то принципиально иной контур распространения духовного, душевного и душеполезного знания, который не зависит от материальных способов воспроизводства и воспроизведения. И впрямь ближе к ветхозаветному. «Гидеону» тут делать уже нечего. Это, наверное, уже те сказки, которые кролики будут рассказывать своим детям, когда земля опустеет.

Так что же еще можно рассказать о книге, автор которой сам сказал про себя: "Русского во мне самой — исключительно язык мой, длинный без меры, раздвоенный и неуправляемый…»?

Правильно. В ней везде — неназываемое имя Бога, которое каждый проговаривает про себя.

Еще lj-юзеры:
Мы рождены, чтоб постинг сделать книжкой
Демиурги за работой
Даже не купцы
Полицейские и воры, часть последняя