1. Отец
Франсиско Мальдонадо да Сильва был младшим сыном дона Диего Нуньеса да Сильвы, врача, который прибыл в Индию из Португалии, куда в свою очередь бежали евреи Испании после эдикта 1492 года. Именно поэтому все, кто приезжал в Новый свет из Португалии, автоматически попадали под подозрение Инквизиции. Тем не менее, из Европы казалось, что в колониях поспокойней. Многим евреям удалось наладить в XVI веке торговлю и практику в испанских колониях, благодаря взаимовыручке соплеменников, хотя явно помогать друг другу они не могли. Все они исправно ходили в церковь, носили крест и соблюдали законы католицизма, но некоторые продолжали тайно изучать «законы Моисея». Конверсов называли «новыми христианами». Да Сильва женился на «старой христианке» Альдонсе и был с ней счастлив. Он не рассказал ей, что его «обращение» всегда было лишь маской.

Когда его арестовала Инквизиция, Альдонса была потрясена и не готова к обвинениям, которые ему предъявлялись. Она умерла от горя, так и не узнав, что они были обоснованными. Позже Франсиско встретился с отцом, отбывающим наказание в больнице порта Кальяо: на нем был надет презренный самбенито, одеяние с крестом, служившее опознавательным знаком тех, кого осудила Инквизиция. При встрече состоялся разговор отца и сына, который изменил судьбу Франсиско навсегда. Франсиско осознал, что принадлежит семье, в которой кроме него – прославленные поэты, ученые, апостолы и сам Христос. Дон Диего же понял, что не сможет уберечь сына от притяжения к религии единого Бога, и открылся ему. Инквизиция сломала его жизнь и тело, но дух его все еще был силен.

2. Ключ

Однажды старший брат Франсиско, Диего, вывихнул ногу, и когда его принесли домой, отец лично занялся его лечением. Он уединился с ним в комнату и туго перевязал лодыжку. «Но излечение приходит не только извне, но и изнутри, от духа», – сказал отец и вынул из продолговатого футляра старинный ключ с непонятным знаком. Диего испуганно смотрел на отца, а тот поведал ему тайну происхождения их рода и то, что Бог – един, и прочитал «Шма, Исраэль». Ключ с буквой «шин» был от дома родителей дона Диего в испанской Кордове. Юный Диего испугался самого слова "еврей" и сказал, что не хочет быть «этим», но отец долго и ласково разговаривал с ним, взывая больше к сердцу мальчика, чем к теологическим аргументам. И еще да Сильва объяснил сыну, почему услышанное тот должен хранить в тайне. Франсиско стоял за портьерой и все слышал. Он оказался там случайно.

3. Братья и сестры
После дыбы, пыток водой, огнем и на четвертовальном столе дон Диего да Сильва все равно не выдал никого из своих знакомых, но узнал, что один из заключенных назвал среди криптоиудеев его старшего сына. «О, нет, он дурачок, умом слаб. Даже если что и сделал, так это все равно, что нет!» – вскричал дон Диего, у которого к тому моменту были переломаны кости, сожжены ступни и повреждены легкие. «Значит, ваш сын все-таки иудействует», – заключил чиновник и сделал пометку. Диего-старшего взяли, но ничего доказано не было, да и он не признался. Отбыв годовое заключение, он уехал из Перу, и про него историкам ничего не известно.

Сестер Франсиско, Исабель и Фелипу, направили в монастырь Св. Каталины, причем приданое (которое было необходимо выплачивать в таких случаях) заплатил землевладелец, которому достался дом семьи да Сильва в аргентинской Кордове. Он не слишком потратился, если учесть, что дом был обширен и красив. Когда Франсиско стал первым хирургом Чили, он выписал к себе сестер, и одной из них, Исабель, признался в том, что вернулся к вере предков. Исабель рассказала все другой сестре, Фелипе, работавшей в иезуитском колледже. По ее доносу Франсиско и взяли в городе Сантьяго. Зачем он открылся перед сестрой? Он, привыкший к маске, как ко второй коже? Изнутри его жег огонь истины, и Франсиско уже не мог молчать.

4. Библия и прочие книги

Франсиско с детства боготворил книги. Когда арестовали отца, комиссар Инквизиции отдал приказ жене дона Диего спрятать его книги в сундук и завернуть в одеяла, чтобы от них не шел «дьявольский смрад». Альдонса покорно согласилась, но Франсиско прокрадывался к сундуку и любовно гладил корешки томов, напоминавшие ему отца. В доминиканском монастыре ему не сразу дали читать Библию. Сначала ему доверили биографию Св. Доминика, потом – Св. Августина, после того разрешили прочесть Новый завет, и лишь потом – Ветхий, за исключением Песни Песней. Перед отправкой в Лиму Франсиско получил полную Библию в подарок от наставника.

В университете Франсиско долго просиживал в библиотеке. Там он обнаружил «Scrutiniun Scripturarum» Пабло де Санта Марии, обращенного раввина Галеви из Бургоса, в которой иудей спорит с христианином. Книга эта стала учебником для католиков в их диспутах с иудеями, идеологическим орудием против бывших братьев Галеви по вере. Франсиско поразился тому, насколько очевидно слабы были аргументы раввина, насколько они нарочито беспомощны. Возмущение конъюнктурностью книги стало первым шагом к его решению вернуться к религии предков.

Когда Франсиско приехал в Сантьяго, он привез с собой двести томов, унаследованных от отца. Это была самая большая частная библиотека в городе – у губернатора было около дюжины книг, у местного нотариуса – 25. В библиотеке этой была и «Scrutiniun Scripturarum».

5. Рабы
В семье дона Диего было двое рабов: Луис и Каталина, муж и жена. Луис был куплен из сострадания, так как хромого негра никто не хотел взять в дом и тому грозила смерть. Обожающий хозяина Луис носил за ним футляр с хирургическими инструментами, хотя такое доверие к рабам не было принято в колониальном обществе того времени. Сам негр был сыном шамана, и хотя его поймали и отправили в Новый свет совсем ребенком, он помнил о своем происхождении и считал, что помогает великому колдуну. Когда Инквизиция экспроприировала имущество дона Диего, рабу приказали принести коробку со скальпелями и щипцами, ибо в колониях хирурги были редки, а их инструменты ценились высоко. Раб принес сундук, который не удалось вскрыть. Поэтому его сломали и обнаружили там камни. Луиса жестоко бичевали, но он уверял, что хозяин сам унес инструменты. Когда же Франсиско собрался совершить путешествие из Кордовы в Лиму, раб тайком передал ему весь набор: «В них сила колдуна, негоже его лишать могущества», – шепнул он благодарному Франсиско. После распада семьи да Сильва, Луис и Каталина работали в садах доминиканского ордена. Луис пытался бежать, и его засекли до смерти, а Каталину выкупила сестра Франсиско Исабель.

6. Инквизиция
Вице-королевство Перу было огромным. Святейший трибунал заседал в Лиме с 1569 года, а в провинциях его интересы представляли комиссары, которые в свою очередь назначали фамильярес – полицейских Инквизиции. Таким образом, зоркое око инквизиторов достигало самых отдаленных районов. Отца Франсиско арестовали в аргентинской Кордове, куда он перевез всю семью, спасаясь от подозрений фамильяреса городка Ибатин. Когда его забрали, все имущество было тщательно инвентаризировано, и большая его часть экспроприирована, дабы пребывание арестованного в казематах и его транспортировка были соответствующе оплачены. Потом, когда забрали старшего сына дона Диего, остатки имущества были переданы в ту же инстанцию, так что Франсиско, его мать и две его сестры остались без средств к существованию.

Инквизиция не только искала тайных иудеев, но и преследовала бигамию и сожительство вне брака, а также кукловодов, людей, говоривших голосами за марионетки, что было сочтено дьявольским занятием. Отношения между инквизиторами, официальной церковью и вице-королем были отвратительные.

7. Врачевание

Медицина в Новом свете в XVII веке было занятием редким, хотя нужда в ней была огромной. Одна из причин того, что дона Диего не посадили в тюрьму на шесть лет по обвинению в "иудействе", состояла в том, что врачи были на вес золота. Правда, этот факт не помог Франсиско, но тот был гораздо опаснее отца, потому что не желал отступиться. Медицину практиковали цирюльники, у которых главным средством было кровопускание, пиявки и куриный бульон. Иногда к куриному бульону добавляли бульон из лягушки, так как ее кожа считалась хорошим средством от множества заболеваний. Народная медицина и множество предрассудков. Но все же существовала и медицинская наука. Франсиско признавал, что главным учителем в его жизни стал отец, опытнейший врач, с которым он работал в больнице Кальяо. Тот владел научными знаниями, доступными в то время, и применял народные средства, если мог убедиться в их эффективности. В университете же обучение медицине шло по трактатам Авиценны, Альбукасиса – арабского хирурга, написавшего тридцатитомную энциклопедию врачевания, Галена и прочих мыслителей древности.

Когда, окончив обучение в Перу, Франсиско приехал в Чили, он стал первым дипломированным врачом этой захудалой колонии, которая приносила испанской короне больше головной боли, чем богатств. Приехав, молодой врач сразу начал практику, хотя распоряжение о его назначении шло по всем инстанциям почти год – с 1618-го по 1619 гг.
Со своими коллегами Франсиско встретился в пыточной комнате в подвалах Инквизиции: перед пытками врач должен был удостовериться, что заключенный выдержит определенную физическую нагрузку, и кивнуть головой палачу.

8. Первый темнокожий святой

Когда Франсиско прибыл в доминиканский монастырь города Лима, он пошел посмотреть на больницу, так как до того не видел подобных заведений. И в комнате с лекарствами встретил мулата, который посмотрел на него кроткими глазами. Его звали Мартин де Поррес, он был сыном испанского дворянина (так и не признавшего темнокожего отпрыска) и свободной негритянки из Панамы. В то время Мартин был в ордене всего лишь терциарием, прислуживал и выполнял работы цирюльника, в чьи обязанности входило стричь и пускать кровь, а также драть зубы. Живя в монастыре и учась медицине, Франсиско наблюдал за ним с изумлением: столь велико было религиозное рвение хрупкого мулата, приступы экстаза – часты, а самоистязания – жестоки. Теперь мы можем сказать, что нашему герою посчастливилось познакомиться с первым темнокожим святым в мире, канонизированным в 1962 году, но беатифицированным еще в 1837. Ему приписываются следующие чудеса: умение общаться с животными, спасение неизлечимых, лечение наложением рук, появление сразу во многих местах с миссией утешения и множество других. Официально он стал покровителем парикмахеров и борцов с расизмом, а неофициально к нему обращаются в деле изгнания из дома грызунов.

9. Пираты
Бесконечно воюющие между собой колониальные власти, церковь, Инквизицию и религиозные ордена на время примирил один общий враг – голландский пират Йорис ван Шпильберген. Он был провозглашен исчадием ада, и его появление сулило Апокалипсис. Его отчаянно боялись, и все население объединилось в организации отпора общему врагу. Шпильберген был блистательным адмиралом и жестоким пиратом, который возглавил эскадру, разведывающую пути в Азию через Магелланов пролив. Напугав до смерти жителей Вальпараисо, голландские корабли направились в Кальяо. Две тысячи жителей выставили на берег дежурить с факелами в руках, а испанские корабли ждали врага в открытом море. Франсиско вручили копье и поставили в караул. Но испанцы проиграли битву на воде, а голландцы, дав пару залпов по порту, так и не высадились на берег. Глава Инквизиции Лимы в своих проповедях отметил, что «голландцы – это внешняя угроза, а внутренней по-прежнему остаются марраны». Поползли слухи, что именно они и позвали голландцев, чтобы навредить добрым католикам.

10. Чили

После нападения пиратов Инквизиция усилила свои изыскания. В Лиме, столице вице-королевства, таким подозрительным людям, как отпрыску осужденного Священным трибуналом, было опасно. Поэтому, став бакалавром медицинских наук, Франсиско отправился в Чили. В местной больнице из врачующих был лишь один цирюльник. В Чили Франсиско обзавелся семьей, сам себе сделал обрезание и начал встречаться с другими криптоевреями. Один из них оказался местным коррехидором, надзирателем за судьями и прочими чиновниками.

Чили – это не Перу: казалось, здесь можно прожить в мире без угрозы быть раскрытым.

11. Жена
В Сантьяго он познакомился с падчерицей губернатора Исабель Отаньес, полюбил ее и предложил ей руку и сердце. Приданого за ней почти не было, но отчим строго велел Франсиско заботиться о жене и не делать глупостей. У блестящего и уже известного врача родилась дочь, а пока он сидел в подвале Инквизиции – сын. Брак Франсиско стал таким же, как и брак его отца и многих других потомков тех, кто бежал из Португалии и Испании. Это был союз между «новым христианином» и «старой христианской», в котором муж оставался тайно приверженным религии предков, но для всего остального мира и своей жены был правоверным исполнительным христианином. Удивительно, как любящая жена не замечала того, что по субботам муж уходил из дома всегда в чистой (но мятой, чтобы не так бросалось в глаза) одежде и подолгу гулял? После ареста Франсиско его имущество было экспроприировано, и Исабель совершила многотрудное путешествие в Лиму, чтобы Инквизиция смилостивилась и оставила ей, практически вдове с двумя детьми, хоть что-то. Голосами два против одного инквизиторы оставляют ей дом и 200 песо ее же приданого.

12. Индейцы
В раннем детстве Франсиско жил в городе Ибатин, вокруг которого были возведены деревянные стены. Они должны были защищать город от нападения воинственных племен кальчаков. Каждый гражданин, у которого была лошадь, был обязан иметь еще и аркебузу и раз в месяц выходить на дежурство вдоль стены. Отец Франсиско ходил охранять город, как все. Через полтора десятка лет его сын скажет комиссару Инквизиции: «Тот, кто любит лишь оружие, призван быть солдатом; тот, кто хочет помогать страждущим, станет священником; но тот, кто чувствует влечение к обоим занятиям, – должен стать врачом».

13. Академии
Однажды отец Франсиско, который был доктором, добыл саженцы апельсинов в соседнем монастыре мерседариев и посадил их в патио своего дома, что в Ибатине. Когда апельсины подросли, он стал собирать под их сенью своих четверых детей и жену и как мог образовывать. Местный монах Исидро Миранда преподавал им квадриум: грамматику, географию, арифметику и историю. Однажды его призвал к себе местный представитель Инквизиции и отругал за потакание эксцентричному медику. Занятия не запретил, но велел добавить к ним теологию. Позже подоспела и латынь, которую маленький Франсиско осваивал играючи. После ареста отца Франсиско Мальдонадо да Сильва получал образование в доминиканском монастыре, стал пламенным христианином и отправился учиться в Лиму – на врача. Там он поступил в знаменитый Университет Сан Маркос. Одновременно он стажировался в госпитале, где работал его отец, отбывающий там наказание после трибунала Инквизиции. Самый незабываемый урок Франсиско дал друг его отца, которого он встретил на пути в Лиму: он рассказал ему историю евреев в Испании, историю блистательную и интригующую.

14. Сумасшествие

Монах Исидро Миранда, свидетель ареста и уничтожения семьи да Сильва, струсивший в момент, когда надо было подтвердить то, что врач дон Диего был правоверным христианином, попал в сумасшедший дом. Ему казалось, что все священники в его окружении – иудеи, которые скрываются за личиной христиан. Он утверждал, что сам кордовский комиссар Инквизиции – криптоеврей. В сумасшедшем доме монах провел немало лет, был подвергнут экзорсизму, но вот однажды слухи о его безумии дошли до главы Инквизиции в Лиме и тот, давно лелея планы усиления влияния Инквизиции и расширения ее прав, задал вопрос: а кто сказал, что брат Исидро сумасшедший? А ну-ка подайте мне его, надо с ним поговорить. Исидро долго везли по суше, потом пересадили на корабль, где он и умер. Капитан корабля настаивал на том, чтобы выкинуть тело в море, как полагалось, но комиссар не разрешил, зная, что в Лиме это покажется подозрительным. Труп монаха чудовищно раздулся, разорвав стенки сундука, где его хранили, и его пришлось привязать к мачте. Инквизиция так и не узнала имен отступников в своих рядах от безумца, давшего первое образование Франсиско. Но поведение трупа показалось крайне подозрительным.

15. Собратья
Помимо друга отца, который рассказал Франсиско историю еврейского народа в Сефараде, молодой врач встретил и других криптоиудеев на своем пути. В Сантьяго он попал на седер, который проводил в тайном подвале своего дома тот самый коррехидор. Кроме Франсиско да Сильвы на седер пришли местный математик, монах ордена мерседариев и приехавший в Сантьяго издалека седой старик, оказавшийся раввином. На столе, помимо блюда с пасхальной едой, лежала колода карт: быть арестованным за азартные игры было гораздо менее опасным, нежели чем за отправление еретического культа.

16. Застенки
Его забрали 12 декабря 1626 года. На всех допросах Франсиско стойко защищал веру отцов, на всех документах ставил подпись «Эли Назарено, недостойный раб Бога Израилева, известный также как Сильва». Из Сантьяго его доставили в Лиму. Здесь он предстал перед тремя членами Трибунала Инквизиции. Для начала он отказался давать клятву – говорить правду, положив руку на крест. Сначала его принимают за сумасшедшего, но потом понимают – он просто упрямо цепляется за свою веру. «Если я поклянусь на кресте, я солгу», – говорит Франсиско. И он убеждает Трибунал разрешить ему приносить клятву по-своему. Так начинаются двенадцать лет его жизни в тюремной келье, откуда его 16 раз вызывают на аудиенции с инквизиторами. Его доскональное знание библейских текстов и христианской теологии, а также искренность и нежелание скрывать правду интригует священников, они принимают вызов, и желание переубедить столь доблестного противника превосходит желание сломить его физически. Что за удовольствие казнить несломленного врага? В долгие месяцы между аудиенциями Мальдонадо да Сильва сочиняет на латыни стихи, восхваляющие Единого Бога. Ему дают бумагу и чернила, чтобы он мог сформулировать вопросы к теологам. «Иисус молился только одному Богу, Богу-Отцу, почему же вы не подражаете ему?» «Я ближе к Христу, чем вы, ибо он – красота, любовь, но не Бог. И он призывал не мучить врагов, а любить их». На его вопросы отвечают лучшие умы Нового света, но Франсиско не признает их ответы. Искренность и образованность продлевают ему жизнь, он завоевывает симпатии некоторых инквизиторов, и они умоляют его признать свои грехи и спасти себе жизнь. Ничего не помогает. Бумагу ему больше не выдают.

17. Косточка
На шестой год своего заключения Франсиско находит в своей келье гвоздь, превращает его в ножик, которым затачивает куриную косточку, попавшуюся ему в супе. Он смешивает уголь с водой и получает чернила. Он копит бумажные мешочки из-под муки, которую ему дают, чтобы размешивать в супе, – и вот узник во всеоружии. Он пишет письмо «В синагогу братьям-евреям, что живут в Риме». Тем самым собратьям, про которых он слышал, что живут они свободно и исповедают веру отцов, он излагает обстоятельства своего заточения, свои аргументы, на которые инквизиторы не дают ответа, и просит молиться за него, ибо не знает, вынесет ли пытки. Он передает это письмо с неграми-слугами, которые полюбили странного заключенного. Пока его не сжигают лишь потому, что ради одного приговоренного нет ни смысла, ни денег устраивать такое действо, как аутодафе.

18. Кукурузная веревка

И вот Франсиско решает всех перехитрить и умереть: он перестает есть. 80 дней он не ест, пьет минимум воды, отчего почти глохнет и впадает в беспамятство. Он бы и умер назло своим судьям, если бы его слабый слух не различил в тюремном перестукивании информацию о том, что в каземате появилось множество новых арестованных евреев. Он приводит в порядок свое тело, начинает есть. Потом свивает из оболочек кукурузных початков веревку, расшатывает решетку своей кельи и начинает втайне навещать соседей, с которыми беседует, дабы укрепить их дух. Однако своим советами ему всех не спасти. Конфискованного имущества новых жертв хватает, чтобы организовать самое грандиозное аутодафе в Новом свете. Его назначают на январь 1639 года. На нем сожгут Франсиско Мальдонадо да Сильву и еще десять человек.

19. Конец
На последнюю аудиенцию Франсиско принес свои рукописные книги: одна на 103 страницы, другая – на 100. Инквизиторы и приглашенные консультанты были потрясены. А заключенный снова отказался приносить клятву на кресте. «Крест был инструментом пытки, так почему бы не поклясться дыбой? Клянусь Богом, создавшим небо и землю, что я говорю и говорил правду. Мою правду». Книги осужденному повесили на шею, чтобы они умерли вместе с ним.

Зато архивы Инквизиции сожжены не были, ибо правильно сказал освободитель колоний от испанской власти Сан-Мартин, что в этих архивах содержатся мысли, ненавистные для тиранов и ценные для любителей свободы.