Новый роман Людмилы Улицкой начинается смертью Сталина, заканчивается — смертью Бродского. Между Иосифом и Иосифом уместилась целая эпоха, в которой и живут три товарища — заласканный матерью и бабушкой музыкальный вундеркинд Саня Стеклов, внебрачный сын одинокой, немолодой и забитой женщины Илья Брянский и рыжий сирота, бывший детдомовец Миха Меламид.
После школы скептическое отношение друзей к власти перерастает в сопротивление, активное и пассивное.
Илья и его жена Оля находятся в самом центре сопротивления: готовят рукописи, авангардные картины и архивы фотографий для отправки на Запад и снабжают местных читающих, думающих людей табуированным самиздатом. Для Ильи диссидентство — образ жизни, любимая работа, средства к существованию. За свою подрывную деятельность он получает деньги, часть его проектов откровенно коммерческие. Это прагматичная, но искренняя позиция, отвечающая больше западной протестантской этике.
Для Михи диссидентство — прежде всего служение. Миха вообще по природе своей, по характеру — подвижник, мученик, наделенный особым талантом сострадания.
Настоящий его талант, полученный им от рождения, невооруженным глазом был не виден. Он был одарен такой душевной отзывчивостью, такой безразмерной, совершенно эластичной способностью к состраданию, что все прочие его качества оказывались в подчинении этой «всемирной жалости».
Поначалу этот редкостный дар ведет Миху совсем не к борьбе с неправедной властью, а к помощи обездоленным. Миха работает учителем литературы в интернате для глухонемых детей в Подмосковье, живет там же в спартанских условиях, получает за свой труд копейки, но все равно счастлив. Власть сама вынудила этого мирного человека к борьбе, заодно лишив детей талантливого педагога. Миха начинает заниматься самиздатом ради денег, но постепенно диссидентская журналистика и вообще борьба с властью увлекают его. Единственный из троих друзей, он переходит не просто к сопротивлению, а к политической деятельности.
Путь Сани — внутренняя эмиграция. С детства он отмечен печатью инакости. Окружающий мир иллюзорен и малоинтересен, Саня даже не замечает, что вступает с ним в противоречие — и в своей неосознанной гомосексуальности, и в том, что в антисемитской стране самые близкие его люди — «полтора еврея» Илья и Миха. Он живет не антисоветской, а «мимосоветской» жизнью. Саня полностью погружен в стихию музыки, его собеседники — Моцарт и Штокхаузен. Но советская власть не терпит даже такого инакомыслия, и Саня вынужден эмигрировать.
На примере этих людей Людмила Улицкая показывает пути диссидентского движения в СССР. В «Зеленом шатре» дан его подробнейший исторический очерк, почти документально перечислены события эпохи «между Иосифами». Диссидентское движение было не однородно — рядом с пустомелями и честолюбцами, рядом с людьми слабовольными, двуличными стояли настоящие герои, как вместе с персонажами романа власти противостоят Владимир Буковский, Наталья Горбаневская, Андрей Сахаров… При этом Людмила Улицкая почти не пишет о борьбе советских евреев за алию, хотя вообще евреев среди героев романа, пожалуй, больше половины. Эмигрируют многие, но репатриантов в истинном смысле почти нет. Возможно, потому, что борьба с деспотизмом для автора и его героев вненациональна. Миха попадает в тюрьму, потому что борется за возвращение на родину предков крымских татар, а не евреев. Этика таким образом становится выше этноса:
Вам хорошо, Мария Моисеевна, вас, честную еврейку, и разоблачать не надо, а я половину жизни беспокоился, что меня ошибочно примут за еврея, а теперь живу в страхе, что меня разоблачат как немца. В то время как мы с вами всего-навсего русские интеллигенты.
Вторая ведущая тема «Зеленого шатра» — взросление, точнее, невозможность его в век массовой инфантильности. Если диссидентское движение Людмила Улицкая описывает исключительно как советское явление, не касаясь даже Восточной Европы, то «кидалты» (которые тогда еще так не назывались) рассматриваются как общемировое явление. При тоталитарной власти люди живут вечными несмышленышами при мудром «Отце народов», но это не единственная причина. Другая — общество потребления. Людмила Улицкая наглядно показывает, что общество потребления вполне создалось и в Советском Союзе, только было оно нищее, жалкое, извращенное: вещи, которые приходится «доставать» становятся центром мира, и девочка ради модных сапог отказывается от поступления в институт.
В СССР отсутствуют ритуалы инициации, посвящения — они подменены в лучшем случае приемом в пионеры и комсомол. Такое посвящение не дает людям подлинных гражданских прав, и поэтому ритуалы эти пародийны. Юные солдаты Великой Отечественной войны — последние совершеннолетние, прошедшие инициацию страхом, смертью и героизмом. После них уже только подростки, не умеющие нести ответственность. Затянувшийся на всю жизнь переходный возраст — это и слабость, и нежелание сочувствовать другому, неготовность к любви, включая и такую «мелочь», как супружеские измены. Состояния взрослой особи, «имаго», по-настоящему достигает только Миха, прекраснодушный донкихот, казалось бы, совершенно не приспособленный к жизни.
«Зеленый шатер» — подчеркнуто гуманистическая книга о вечных ценностях, роман с необычной для Улицкой композицией. Судьбы героев показаны пунктиром почти в самом начале, сюжет раскрыт в некоем подобии синопсиса. А после того, как в жизни персонажей все решено, Людмила Улицкая возвращается к их юности. И хотя читатель уже знает, какова будет жизнь и смерть персонажей, он все равно продолжает читать. В «Зеленом шатре», саге с заранее известным финалом, «мысль семейная» отходит на второй план, а история страны оказывается важнее истории-сюжета.
Людмила Улицкая долгие годы считалась автором семейных, женских книг «из советской жизни». Предыдущий роман «Даниэль Штайн, переводчик» и новый — «Зеленый шатер» — расширяют круг тем: история, отношения общества и государства, человека и власти, религиозные искания. Но эта «новая» Улицкая на самом деле продолжает «старую». «Зеленый шатер» — книга о том, что подвиг, самопожертвование, духовная зрелость невозможны без вещей самых простых и ценных — любви, дружбы, семьи.
Еще Улицкая:
"Зеленый шатер"
"Я дорожу своей свободой и чужую уважаю"
Вокруг "Даниэля Штайна"
О рецептах "Русского варенья"
