В последние годы еврейские визитеры разного толка стали неотъемлемой частью ландшафта украинской глубинки. По городам и местечкам – от Житомира до Шаргорода, от Умани до Брод – разъезжают группы светских израильских туристов и хасидов-паломников, московских фольклористов, питерских этнографов, американских клезмеров и просто евреев – со всех концов света, – которые надеются отыскать тут могилы своих предков. Если вас интересуют трагикомические шаржи на эти поиски, акцентуирующие в частности специфику взаимоотношений иностранцев с местным населением, то к вашим услугам "Полная иллюминация" Джонатана Фоэра и "Бедные родственники" Павла Лунгина. Нам же довелось побывать в исследовательской – не генеалогической и не пилигримской – поездке такого рода, а именно на Львовской летней школе центра "Сэфер", неусыпно пекущегося о развитии русскоязычной иудаики во всех уголках бывшего Союза.

Львов – столица Галиции, уникального региона с богатой этнической (украинцы, русские, поляки, евреи, армяне) и конфессиональной (католики, православные, униаты, иудеи) палитрой и непростой историко-политической судьбой. Галицкая земля, изначально владение Рюриковичей и часть Киевской Руси, побывала потом под венграми, литовцами и поляками, а с первого раздела Польши и до конца Первой мировой войны являлась провинцией Австро-Венгерской империи; потом опять были поляки, потом СССР, Третий Рейх, вновь СССР и независимая Украина.

В ходе такой истории Львов вырос в совершенно европейский город: с роскошным барокко, помпезным классицизмом и благородной неоготикой; гигантскими костелами и фасадами заподлицо; венскими кофейнями и Гранд-Опера; университетом, не оставляющим надежд обогнать краковский Ягеллонский, и библиотекой Стефаника, в советские времена бывшей кладезем запретной премудрости.

У галицийского еврейства – славное прошлое, очень лаконичное настоящее и сомнительное будущее. Когда-то, будучи управляющими у польских панов, евреи контролировали здесь чуть ли не всю городскую и сельскую жизнь. Когда-то здесь процветали хасидские дворы, куда съезжались евреи со всей Польши; там писались мистические трактаты и сочинялись хасидские нигуны, которые до сих пор распевают в Бруклине и Иерусалиме. Когда-то здесь, в Бучаче, родился Шмуэль-Йосеф Агнон, а в другом галицийском городке, Дрогобыче, родился, жил и был убит эсэсовцами Бруно Шульц. Но все это в прошлом.

В красивом и трагичном, как и наш сюжет, фильме «Фрида» художница говорит мужу: «В моей жизни было два несчастья: автобус [Фрида в юности попала в страшную аварию] и ты. Ты, безусловно, худшее из двух». В истории галицийских евреев тоже было два несчастья: погромы Богдана Хмельницкого в середине XVII века и Холокост – три века спустя. От первого они оправились, от второго – нет. Сейчас еврейская Галиция – это Староеврейские улицы, где на стенах домов кое-где видны надписи на идише, а справа от дверей остались выемки для мезуз, но живут там уже совсем другие люди.

Это гигантские синагоги – которым московские новоделы будут по плечо, – синагоги в маленьких городках, где евреи когда-то составляли 70% населения. Их взрывали, да недовзорвали; так и стоят они экзотическими громадами с остатками былой красоты в окружении захолустных пятиэтажек. В некоторых из них побывали советские учреждения, привнеся с собой унылый кафельный пол и бравурную социалистическую фрескопись; в некоторых – растут деревья, и дети играют в войнушку.

И последнее, что осталось от богатого и многочисленного галицийского еврейства, это кладбища. В Бродах и Болехове это каменные рощи с коронами, львами и райскими птицами на надгробных плитах, каждая из которых может рассказать целую историю. Тут похоронены раввины и лавочники, хасидские праведники и их благочестивые жены, мистики и просветители-вольнодумцы. Кое-где на еврейских кладбищах, среди надгробий XVI века, пасутся козы и гогочут гуси. Кое-где от еврейских захоронений не осталось и следа: в Жолкиеве надгробными плитами вымостили дорогу на Львов, а на месте кладбища устроили рынок.

Можно долго рассуждать о способности истории повторяться и о том, что бы сделали «западенцы», если бы. К счастью, нам пресловутый западно-украинский национализм не бил в глаза и не резал слух, хотя несколько характерных примеров все-таки повстречалось. Да, стерли слово «русский» с памятника, посвященного «героической освободительной борьбе русского, украинского и молдавского народов». Да, вывели свастику и подходящую случаю надпись на развалинах львовской синагоги «Золотая Роза», древнейшей, между прочим, синагоги в этих краях.

Подростки в городке Броды высказались о своих фобиях подробнее; помимо гомо-, юдо- и русофобии, на не вошедшей в кадр соседней стене они демонстрируют свое резкое неприятие коммунизма и, как ни странно, фашизма тоже.
А вот в стольном граде Киеве бомжик, пожелавший поживиться остатками чужого завтрака на летней веранде кафе, возмутился: «Весь чай выпили, жидовки проклятые!» На это три интеллигентные дамы пожелали ему всех благ и приятной дальнейшей прогулки, – правда, по жидовскому обычаю, в несколько перверсивном ключе.