Онлайн-тора Онлайн-тора (Torah Online) Букник-Младший JKniga JKniga Эшколот Эшколот Книжники Книжники
Ресторан, в котором не обязательно есть
Мила Дубровина  •  20 апреля 2012 года
Букник разбирается, в чем же секрет нынешней популярности еврейской (кошерной) кухни в Москве, и пытается ответить на вопрос: «Зачем всем сдались наши еврейские рестораны?» «Что это было и что же теперь будет?».

Я в еврейские рестораны не хожу — там свинины нет.
Пусть туда за экзотикой русские ходят.

из рубрики ОЕС (один еврей сказал)

Это, товарищи, не еврейский ренессанс. Это какая-то кулинарная истерия. Еврейских ресторанов в Москве появилось уже с десяток и почти все — кошерные. Притом что открытие кошерного ресторана — чуть не на первом месте в рейтинге самых невыгодных бизнес-вложений. Отчаянного ресторатора будут наперегонки разорять суровый машгиах, монополисты-поставщики кошерного мяса и не-мяса, необходимость обустраивать кухню особым образом, закрываться на шабат вечером в пятницу и прочая, прочая, прочая.

Кошерный бизнес — это не бизнес, это мицва, превращающая карман в бермудский треугольник, но идущая на пользу имиджу приличного еврея. Позволить себе открыть кошерный ресторан, по логике вещей, может тот, у кого уже есть некошерный, и желательно не один. Однако так происходит далеко не всегда.

Букник решил попробовать разобраться, в чем же секрет нынешней популярности еврейской (кошерной) кухни в Москве, и ответить на главный вопрос: «Зачем всем сдались наши еврейские рестораны?» «Что это было и что же теперь будет?».

*

В прежние времена «Шагал» проживал на Большой Никитской в здании ЕКЦ, а в конце прошлого года переехал на Комсомольский проспект и раскошеровался.

Один широко известный в узких кругах острослов по этому поводу заметил: «Шагал» потерял по дороге кошер — и это пошло ему только на пользу. Кошер с возу — ресторану легче, а посетителям вкуснее — очень распространенное в светской еврейской среде мнение. Тем не менее, некошерный «Шагал» — совершенно еврейское место. Возможно, самое еврейское в Москве, что бы это ни значило.

Кухня в «Шагале» принципиально ашкеназская. Фалафель в меню, конечно, присутствует, но это, скорее, вынужденная мера — дань моде. Что поделать, израильские блюда в Москве нынче популярны. Цены здесь средней умеренности, а обязательные форшмак и гефилте фиш, на мой вкус, просто отменные. Однако еврейским рестораном «Шагал» делает не меню, а люди. Которые здесь кормят, которые здесь едят, но больше всего — те, которых здесь помнят.

Совладелица ресторана Татьяна Ониашвили говорит, что для нее «Шагал» — это история семьи.

Впрочем, начинает она издалека — с рассказа о том, как стала заниматься еврейским ресторанным бизнесом. «Мне предложили открывать первый "Шагал" — к тому времени о кашруте я знала немного. Свинину, конечно, не ела, что-то помнила от бабушки, но не больше. И вот лечу я в Италию и говорю себе: "Всевышний, дай мне знак, ввязываться мне в это дело или нет?" Прилетела — нет знака, по Италии хожу — нет знака, лечу обратно, думаю, ну все, откажусь. Тут голову поворачиваю — звезда Давида на весь иллюминатор».

Так израильская авиакомпания решила судьбу одного из еврейских ресторанов Москвы. Но до нынешнего «Шагала» еще было далеко: предстоял мучительный ремонт помещения в ЕКЦ, погружение в тонкости кашрута, общение с раввинатом («там ты всем должен, а тебе — никто»), неравная борьба за прибыль и уход из ЕКЦ (на месте старого «Шагала» теперь новый еврейский детский сад).

«Если мужчине становится невыгодно или неудобно заниматься чем-то — он уйдет, даже если вкладывал в бизнес душу. Но для женщины это вопрос чести, бросить свое дело она не может», — дух типичного еврейского матриархата в возродившемся «Шагале» витает над каждой тарелкой, заставляет официантов спину держать прямее, а посуду на стол метать быстрее.


Кстати, в этом помещении на Комсомольском проспекте раньше был «Гоги Хаус», и дизайнера Юлию Хадееву, которая превратила его в «Шагал», продумав все от логотипа до занавески, здесь готовы на руках носить. Ресторан получился небольшим, светлым и очень уютным. Кроме ожидаемых репродукций картин одноименного художника, на стенах — фотографии, некоторые из семейного альбома самой Татьяны Ониашвили. На них ее бабушка, а на пожелтевшей изнанке подпись: «на память от Ривочки» и год — из тех, при упоминании которых холодеют.

Эта самая бабушка недавно праздновала здесь свое столетие. Говорят, когда арт-директор «Шагала» (по совместительству пианист Klezmasters) Лева Сандюк поздравил ее, сказав традиционное «зай гезунд», она растрогалась почти до слез — ее сыновья и внуки от еврейской культуры бесконечно далеки.

В «Шагале» выступают Лев Рубинштейн и «ПУШКIН Клезмер Бэнд», Klezmasters, здесь организуют одесские вечеринки, сюда заходят по вечерам выпить рюмку самогона и поговорить о жизни, здесь никогда не убирают столы (в еврейском ресторане не может быть танцплощадки), здесь громко говорят и долго прощаются.

-- Сколько тебе лет? — Татьяна смотрит на меня пристально.

— Двадцать шесть, — вспоминаю я.

— Замужем?

— Нет, — выдыхаю я и чувствую себя точь-в-точь в гостях у своих родственников, тактичных, как хирурги.

— Ничего, найдем тебе мужа.

Я испуганно улыбаюсь и начинаю медленно двигаться в сторону гардероба, почему-то не сомневаясь ни на минуту — здесь точно найдут.



Непристрастные рассказы о еврейских ресторанах Москвы will be continued!

Все фотографии предоставлены рестораном «Шагал»