До появления печально знаменитой книги профессора Тоаффa
Исраэль Юваль был едва ли не самой скандальной фигурой современной иудаики: критики вычитывали из его работ попытку «выдать жертв за убийц», оправдание антисемитизма вообще и средневековых убийств евреев в частности. В книге «Two Nations in Your Womb: Perceptions of Jews and Christians in Late Antiquity and the Middle Ages», в 2006 году переведенной на английский язык, никакой апологии антисемитизма нет. Что же до имиджа средневекового еврейства, тут дело обстоит сложнее, поскольку в своем исследовании иерусалимский профессор действительно затронул очень болезненные темы и высказал несколько предположений, подвергающих ревизии общепринятые еврейские представления об иудео-христианских отношениях.

Общеизвестно, что христианская идентичность в значительной степени сформировалась через противопоставление иудаизму и полемику с ним. Однако, пишет профессор, так же дело обстоит и с иудаизмом: многие еврейские тексты и ритуалы можно правильно понять лишь в контексте противостояния с религией Иисуса и Павла.

Иногда предложенное Ювалем прочтение выглядит скорее курьезным, нежели убедительным. К примеру, знаменитый мидраш о Камце и Бар-Камце профессор считает еврейским ответом на евангельский рассказ о тайной вечере (хозяин — Иисус, Бар-Камца — Иуда, мудрецы — апостолы; по мнению Юваля, этот мидраш должен был «реабилитировать» Иуду, показав, что того незаслуженно оскорбил Назарянин). Зато в других случаях профессор бывает весьма убедителен. Например, когда толкует Пасхальную Агаду как мидраш, утверждающий еврейскую идентичность на фоне христианского вызова (антихристианская полемика, согласно Ювалю, начинается уже с первых слов Агады: «Вот скудный хлеб, который ели отцы наши в земле египетской» — профессор считает, эти слова есть не что иное, как «еврейский ответ» евхаристии). Или другой пример: еврейская легенда о Мессии, сыне Йосефа (Машиах бен Йосеф), которому предстоит погибнуть перед приходом истинного Мессии из потомства Давида. По мнению большинства комментаторов, «бен Йосеф» означает, что Машиах будет потомком библейского Йосефа. Однако Юваль предлагает иное объяснение: изначально речь шла о человеке, чьего биологического отца звали Йосефом. A мать, соответственно, Марией (Мирьям).

Утверждением, что христианство значительно повлияло на формирование еврейской традиции, Юваль не ограничился. Верно и обратное, утверждает он: различные элементы христианского дискурса во многом порождены реакцией на те или иные тенденции аутентичной еврейской культуры. В частности, примером неверной или злонамеренной интерпретации еврейской традиции стал, согласно Ювалю, кровавый навет.

Историки давно заметили, что обвинение в ритуальном использовании крови предъявлялось почти исключительно ашкеназским евреям. Упомянутый выше профессор Тоафф предположил, что у ашкеназов, в отличие от сефардов, действительно существовала изуверская секта, практиковавшая кровавые ритуалы. профессор Юваль же, напротив, считает кровавый навет вымыслом. Однако, по мнению Юваля, навет действительно мог возникнуть исключительно на ашкеназской почве и был реакцией на особенности представлений ашкеназов о грядущем Избавлении.

Как известно, во время погромов, устроенных участниками первого крестового похода, сотни евреев предпочли смерть крещению. При этом многие сами убивали своих детей, дабы тех не крестили после смерти родителей (впоследствии эти убийства были оправданы большинством ашкеназских раввинов, хотя с точки зрения талмудических источников их легитимность весьма сомнительна). Менее известно другое: убийство детей нередко оформлялось как жертвоприношение — с благословениями, кроплением кровью, соблюдением законов ритуального убоя и т.д. С большой вероятностью подобное поведение было спровоцировано, среди прочего, особенностями ашкеназской эсхатологии: по мнению средневековых евреев, центральным элементом грядущего Избавления должна была стать некама ба-гоим — божественное возмездие неевреям за пролитую ими еврейскую кровь (масштаб возмездия средневековые ашкеназы представляли по-разному, вплоть до полного истребления всех неевреев). Это возмездие должно было произойти, когда количество взывающей к отмщению еврейской крови достигнет некоего критического количества. Соответственно, каждый новый мученик, особенно каждый безвинно погибший ребенок, своей смертью приближал Избавление.

Исходя из вышеизложенного, Юваль объясняет возникновение кровавого навета следующим образом. Христиане знали, что евреи тесно связывают идеи крови и Избавления, что евреи нередко совершают ритуальные убийства (своих детей), руководствуясь религиозно-эсхатологическими соображениями, и что для евреев Избавление связано с идеей божественного возмездия христианам. Из этого причудливого сплава, полагает Юваль, и родилось представление о ритуальном использовании евреями христианской крови. Это мнение, безусловно, было следствием ошибки или навета — ашкеназская версия «Избавления» требовала крови еврейских, но никак не христианских младенцев. Тем не менее, полагает профессор, именно особенности средневековой еврейской религиозности сделали эту ошибку возможной.

(Если рассуждения Юваля верны, возможно, был еще один фактор, подтолкнувший христиан к подобному заключению. Согласно ряду христианских источников, евреи иногда убивали своих детей, выразивших желание креститься. От убийства ребенка, пожелавшего перейти в христианство, всего полшага до ритуального убийства «христианских младенцев». Впрочем, важно отметить, что у нас нет еврейских источников, подтверждающих данное обвинение, а потому не исключено, что и это навет.)

Помимо идеологической критики, у специалистов имеются и чисто научные замечания: автор не всегда аккуратно работал с источниками, отдельные выводы его недостаточно обоснованы, к изучаемому материалу он относится предвзято. Поэтому все выкладки профессора стоит проверять (к примеру, главу, посвященную седеру, имеет смысл читать, сверяясь с текстом пасхальной Агады). Однако при всех недостатках нельзя не согласиться с рецензентом, написавшим об исследовании профессора: «Книга Юваля, несмотря на всю свою, мягко говоря, провокативность, — крайне интересное чтение для всякого, кто интересуется иудео-христианскими отношениями».

Еще о кровавом навете и прочих страшных сказках:
Дайте нам красного, красного этого…
Ловля детей на мацу: истоки и дискуссии
Покидая Дир-Яссин
Насилие, насилие, последнее усилие
Старые мифы для нового быта

Еще о Песахе:
Песах и Пасха
«Апостол языков» за пасхальным столом
Сердца четырех, или Педсовет в Бней-Браке