Выставка «Рембрандт и Новый Иерусалим. Христиано-еврейский Золотой век» в Музее искусства и истории иудаизма
В парижском Музее искусства и истории иудаизма 28 марта открылась масштабная выставка «Рембрандт и Новый Иерусалим. Христианско-еврейский Золотой век». Выставка проводится в рамках празднования 400-летия со дня рождения художника (1600-1669), которое, начиная с 2006 года, отмечают все музеи мира, и закончится в июне. Более 190 экспонатов (живопись, рисунки, эстампы, предметы быта, манускрипты, документы), представленных на нынешней экспозиции, показывают «широкоформатное» панно уникального культурологического и общественного феномена: становление в Амстердаме XVII в. еврейской общины, нашедшей здесь пристанище после изгнания с Иберийского полуострова.
Выставка в Музее иудаизма преподносит современникам не только шедевры искусства, но и саму историю «Нового Иерусалима» в более широком контексте, активно используя образ Рембрандта, созданный Харменсом ван Рейном. Жизнь и творчество этого гения бароккко играют на выставке роли метронома и камертона.
Рембрандт родился 15 июля 1606 года в многодетной семье мельника в голландском городе Лейдене (Leiden). Там же он посещал латинскую школу, а затем университет (поступив туда в 14 лет). В 1627 году юноша открыл собственную живописную мастерскую и начал набирать учеников. За несколько лет он завоевал значительную известность.
Примерно в 1631 году Рембрандт переехал в Амстердам. А в 1634 году женился на Саскии ван Эйленбюрх (Saskia van Uylenburg), дочери бургомистра из влиятельного и богатого рода, чей образ увековечен им на многих портретах с необыкновенной нежностью и любовью.
Гениального голландского живописца неспроста часто называют «еврейским художником». Оснований для этого немало. Известно, что в «Новом Иерусалиме» Рембрандтом создано около 30 портретов евреев – пятая часть его портретного наследия. Типажами были жители процветающего амстердамского еврейского квартала Бреестраат. Там Рембрандт прожил многие годы, невдалеке от сефардской синагоги и дома, где позже поселится Барух Спиноза.
Возможно, что В. Надлер, автор исследования «Евреи Рембрандта», а с ним вместе и кое-какие другие исследователи придают излишнее значение местожительству художника. Интерес Рембрандта к Ветхому Завету во всей его яркой натуралистичности был настолько велик, что он разыскал бы евреев где угодно, даже не живя по соседству с ними.
На полотнах Рембрандта в Музее иудаизма можно увидеть членов еврейской общины – торговцев, застенчивых жен и невест, экстатических старцев - в обличии величавых персоналий из Ветхого Завета.
Глядя на «Портрет еврейского юноши» (1663), видишь, как он похож на Иосифа Прекрасного. Неподалеку «Христос» (1655-1656) – с тем же лицом. А грандиозный «Аман в опале», бережно сохраняемый в Эрмитаже, - апофеоз надменной роскоши, трагизма, - возможно, был подмечен Рембрандтом на прославленной Амстердамской бирже...
Цитадель богатства и власти – Биржа - то и дело возникает на выставленных картинах, гравюрах и рисунках голландских мастеров. Амстердам господствовал над океанами, по которым ежедневно с севера, с востока и с запада приплывали сюда десятки иноземных кораблей. Трюмы кораблей были загружены всевозможными сокровищами. Тут были драгоценные камни, слоновая кость из таинственной Индии, великолепные вазы из Китая. А еще тончайшие, золототканые шелка, благоухающие пряности и фрукты (корица, гвоздика, шафран, мандарины, бананы, ананасы) и радость европейцев - табак, кофе, какао.
На Амстердамской Бирже, по словам современников, можно было закупить и продать целый мир:
Место, где в полдень кишат всевозможные народы,
Гулянье, где мавр торгуется с норманном,
Храм, где сходятся вместе евреи, турки и христиане,
Школа всех языков, рынок всех товаров,
Наша биржа крепит биржи всего мира, -
так воспел биржу современник и друг Рембрандта поэт Деккер.
И в эти златотканые одежды, усыпанные драгоценностями, одевали современные Рембрандту голландские художники персонажей своих картин. С блеском изображали они лица знаменитых раввинов, синагоги, пышность свадеб и похорон, страстный трагизм семейных распрей. Что же до самого Рембрандта, - нищих старцев, обездоленных, бродяг он изображал чаще и охотнее, чем богатых, а евреев чаще, чем христиан.
Трудно отделить Рембрандта от нравственного движения его страны и его времени. Он дышал воздухом Голландии XVII века, и им он жил. Если бы он явился раньше, он был бы необъясним. Если бы он родился в другом месте, еще страннее была бы приписываемая ему роль кометы, блуждающей вне орбиты искусства нового времени. Если бы он явился позднее, у него не было бы огромной заслуги художника, который завершил прошлое и открыл одну из великих дверей в будущее.
Напоследок окинем взглядом живопись Голландии, какой застал ее Рембрандт. Почти все великие самобытные голландские художники родились в то же время, что и он, то есть в начале Нового времени. Именно тогда основанное в 1581-м году самостоятельное голландское государство обеспечило пришествие Золотого века гуманизма, а человек, чувствуя величие деяний своих, открыл перед грядущими поколениями широкий простор, завоеванный суровым трудом, гордым сердцем и натруженными руками.
Он был недолгим - голландский Золотой христианско-еврейский век. Но это был один из самых благоприятных периодов в истории европейского еврейства – краткая яркая интермедия между древней и современной трагедиями, веками разворачивающимися на континентальной сцене.
Кира Сапгир из Парижа
