Допуская, будто что-то знают об идишском театре в Америке, люди обычно припоминают, что была некогда постановка — вроде бы «Короля Лира», — и ее рекламировали как «переведенную и сильно улучшенную». В историческом исследовании Джоэла Берковица «Шекспир на американской идишской сцене» (2002) эта фраза приводится, но не упомянуто, откуда она. Предположительно, такого никто не говорил. А мог бы.
Шекспир на идише — не еврейский анекдот. Шекспир на идише ставился на американской сцене с 1894 года, хотя профессиональный идишский светский театр появился в Америке всего двадцатью годами раньше. За последнее столетие публика, говорящая на идише, посмотрела множество постановок «Короля Лира», «Ромео и Джульетты», «Гамлета» и «Отелло». Реже ставились «Ричард III», «Кориолан», «Юлий Цезарь» и «Макбет». Только в минувшем январе «Новый идишский репертуарный театр» в нью-йоркском Центре еврейской истории представил публике внятную постановку «Венецианского купца».
Идишские драматурги перерабатывали не только Шекспира. Источниками им служили примерно все и всё — от Мольера и «Медеи» Еврипида до современных бродвейских хитов. Тяжеловесов авангардного театра — Генрика Ибсена, Максима Горького — ставили на идише в центральных городских театрах еще до того, как их видела на сцене окраинная англоязычная публика. Однако Шекспир, чье творчество поначалу было неведомо театралам, говорящим на идише, обладал блеском «культурности», а это было важно для интеллигенции, желавшей, чтобы идиш вошел в западный литературный канон.
Выполнить эту задачу помогала некая культурная близость идишской драмы к шекспировской трагедии. И та, и другая часто строятся вокруг семейных отношений, а в сюжетах поднимаются большие моральные, социальные и политические вопросы. Дрязги между Гамлетом и его матерью и отчимом касаются не только принца лично, но и всей Дании. Упорствуя в собственной правде, младшая дочь Лира Корделия являет опасную общественную добродетель, которая составляет саму ткань мелодрамы — жанра, развившегося в конце XIX века и ставшего «торговой маркой» идишского театра.
Стилистически они тоже близки. Пьесы Шекспира, как и пьесы на идише — скорее романтика, нежели классика. Сюжеты не строятся на аристотелевом единстве, они небрежны и причудливы. Возвышенные пассажи с немалым риторическим пафосом чередуются с простонародной низкой комедией, диалоги мешаются с музыкой. Второстепенные роли — в особенности гротесково-комические — так же сочны, как и главные, эмоциональные. Хотя лирика Барда и его остроумие не всегда представлены на идише в наилучшем виде, а его непристойность и вовсе замазывается, в целом Шекспир на идише отнюдь не плох.
Что же касается адаптаций, их, как сейчас говорят, «сценические концепции» скроены гладко и порой, как ни странно, смотрятся весьма эффектно. Как бы там ни было, идишские переработки не так уродуют оригиналы, как, скажем, английские постановки XVII века — тогда «Ромео и Джульетте» и «Королю Лиру» приделали счастливые финалы. Особого вреда нет и в том, что Гамлет предстает сыном уважаемого хасидского раввина, а дочери Лира Гонерилья и Регана — хасидкой и миснагедой (противницей хасидизма), или Корделия — девушкой, предпочитающей религиозному благочестию этику Просвещения. В одной из постановок «Ромео и Джульетты» Джульетта разлучается с возлюбленным как раз из-за таких религиозных разногласий: сцена на балконе разыгрывается на женской галерее синагоги, и Ромео, стоящий под ней, клянется в своей любви Вечным Светом священного ковчега.
А вот «Венецианский купец» никогда не пользовался популярностью на идишской сцене. Тем не менее, в ХХ веке он ставился несколько раз — и вполне успешно. В 1901 году в переводе Иосифа Бовшовера Шейлока играл Яков Павлович Адлер — то был первый перевод Шекспира на идиш, опубликованный в США. Затем Адлер не раз играл эту роль для окраинной американской публики — он говорил на идише, а все остальные актеры подавали реплики на английском. В другом переводе, в 1920 году эту роль исполнял Иосиф Шильдкраут. В 1947 году Морис Шварц поставил очень популярную сценическую версию ивритского романа «Шейлок и его дочь». А недавний «Венецианский купец» в Центре еврейской истории основан на тексте Бовшовера-Адлера, который «доработал» продюсер Давид Мандельбаум, сыгравший, к тому же, Шейлока.
Все эти «доработки» «Купца» подчинены одному императиву. Основная сюжетная линия, касающаяся венецианских транжир, которые ищут богатых жен, в немалой степени заретуширована, и на авансцену выходят отношения отцов и дочерей, а также еврейство Шейлока. Порции достается лишь декламация монолога о «принужденье милости». Пятый акт, где любовные романы завершаются как в сказке, усечен. Заметнее всего то, что хотя для самого Шекспира Шейлок — вполне второстепенный персонаж (он появляется всего в пяти сценах, участвуя лишь в той сюжетной линии, которая движет вперед любовные, а также служит созданию комической разрядки), — в идишских версиях он всегда на переднем плане. И равно выпирает проблема: как же его подавать? Он представитель еврейства, а потому должен выступать с достоинством — или быть жалок? Авторитетное и высокопоставленное лицо — или бессчастная жертва? Или просто — ну, в общем, купец? Его договор с Антонием насчет «фунта мяса» — просто шутка или же месть за унижение, которую можно оправдать? Адлера в роли Шейлока превозносили за «неистовство», Шварца — за «дерзость», а Шильдкраута — за «сдержанность и естественность».
И это все тоже свидетельствует о жизненной силе и разнообразии идишского театра, который всегда был сокровищницей актерских талантов. Даже в переводе шекспировские роли давали еврейским актерам свободу самовыражения.
Источник: Jewish Ideas Daily, Нахма Сандров, автор книги «Бродячие звезды. Мировая история идишского театра», пишет либретто к опере по книге Исаака Башевиса Зингера «Враги. История любви», которая будет ставиться мастерской Центра современной оперы (премьера ожидается в Оперном театре Кентукки осенью 2011 года).//
Шекспир, говорящий на идише:
Идишские шекспирианцы
Соломон Михоэлс в роли короля Лира, 1935
Шекспир, Шейлок и евреи
Шекспир был антисемитом…
…или еврейской женщиной?
