Онлайн-тора Онлайн-тора (Torah Online) Букник-Младший JKniga JKniga Эшколот Эшколот Книжники Книжники
Чай с маслинами, или Русско-еврейский роман
Анна Шварц  •  8 декабря 2009 года
Ты ходишь по Флоренции с термосом, ты промозглой иерусалимской зимой хлебаешь подкрашенный пакетиком кипяток.

Многие симпатичные кулинарные культуры обладают этим недостатком. Как, знаете, прекрасный человек, но вообще никогда не улыбается и не смеется. И ты думаешь: ну и ладно, человек зато замечательный. Потом: может, случилось что? Потом: наверное, иногда он все-таки смеется, надо только момент поймать. Да и вообще — ну и пусть не улыбается, без этого можно обойтись, главное ведь — что человек, как уже было сказано, прекрасный.

Но без чая обойтись нельзя, ни одного дня невозможно. Нужен хотя бы заменитель, иллюзия чая. И вот ты ходишь по Флоренции с термосом, смущенно пряча его в рюкзак в прославленной кофейне, и вот ты промозглой иерусалимской зимой хлебаешь подкрашенный пакетиком кипяток.

А счастье было так возможно! Так близко. По крайней мере, в Израиле. «Халуцим», они же «пионеры», они же «вторая алия» и «отцы-основатели», приехали в Землю Обетованную в начале XX века по большей части из крупной чайной страны России. Приехали - и оказались воплощением сионистской мечты о евреях, которые обрабатывают землю и вообще занимаются сельским хозяйством. Они основывали киббуцы и становились героями новой литературы на иврите. Они привезли с собой украинские вышитые рубашки и русские песни. Эти песни поют до сих пор — на иврите, но на мотив русских, не подозревая уже об их происхождении. Но почему, почему они не привезли с собой чайную традицию? Точнее, привезли, но не удержали. И вот промозглой и ветреной иерусалимской зимой мы хлебаем подкрашенный кипяток из красивой керамической кружки. Мы должны ехать в специальный магазин, чтобы купить хороший чай. В обычном же магазине мы нередко вынуждены выбирать между «Липтоном» и «чаем Высоцкого», и бедность этого выбора омрачает сердце самого пылкого сиониста.

Я рада, что дефолтной едой в Израиле стала еда сефардов. Израильские напитки выше всяких похвал. Свежевыжатый сок — услада моей гортани (даром что он обычно кислый). Сахлеб напоминает о временах, когда эта Земля будет течь молоком и медом. Кофе бодрит и дает силы вставать с первыми муэдзинами. Но чай, кому бы тут помешал хороший чай? Да, в него почти всегда кладут свежую мяту, но это не извиняет того, что его почти никогда не заваривают.

Еда - оливки, хумус, фалафель — с нее многие начинают знакомство с еврейско-израильской культурой. Многие на этом и заканчивают. Не прочитав Агнона и Шалева, русскоязычные люди делают вывод о собственной совместимости с этой культурой. Бывает, что, живя в Израиле, они годами покупают еду только в русских магазинах, ходят только в рестораны с европейской кухней — или, наоборот, живут в диаспоре, но делают тхину, варят хумус и каждый раз привозят из Иерусалима тонны специй.

Меж тем неплохо бы почитать Шалева. Хотя бы «Русский роман», хотя бы ради того, чтобы понять, как те самые пионеры-халуцим примиряли страну исхода со страной восхождения в одной отдельно взятой кухне.

«Пинес процедил несколько слов по-русски, на который все отцы-основатели переходили, когда бормотали что-то про себя гневным и приглушенным шепотом, и сразу за этим я услышал, как чпокнула жестяная крышка — это дедушка открыл отверткой банку давленых маслин. Теперь он поставит на стол полное блюдце, и как только Пинес, с его неистребимой любовью ко всему горькому, кислому и соленому, набьет ими полный рот, его настроение мгновенно изменится к лучшему».
Ах, любовь к горькому, кислому и соленому — трудно прожить без нее в России, трудно представить без нее еврея, неважно, где он живет — в России или Эрец-Исраэль. Жизнь наша — горько-соленая. Мы, конечно, напечем сладких гоменташей в Пурим и пончиков на Хануку, мы поедим блинов с медом на Масленицу, но эта сладость будет немножко горчить. Почему у нас всегда так?

«Дедушка не ответил. Когда он слышал слова вроде «помнишь?» - он всегда умолкал. К тому же я знал, что сейчас он вообще не станет говорить, потому что во рту у него лежит маслина, которую он медленно-медленно высасывает, прихлебывая чай. «Или еда, или воспоминания, - сказал он мне однажды. — Нельзя слишком долго пережевывать и то, и другое».

Такой у него был обычай — держать во рту надрезанную черную маслину, запивать ее чаем и время от времени откусывать от спрятанного в пальцах маленького кубика рафинада, наслаждаясь мягкой смесью сладкого и горького: «Чай и маслины, Россия и Эрец-Исраэль».&&

Вообще же герои этого сельскохозяйственного романа Шалева едят просто и неприхотливо.

Изуродованный ранением Эфраим, возвращаясь в деревню, первым делом просит приготовить ему такой вот деликатес:

&&«На ужин Эфраим попросил «домашний овощной салат» и даже объяснил Эстер, как его приготовить.
«Сначала нарежь лук и слегка посоли его, потом помидоры и тоже слегка посоли. Зеленые перцы и огурцы — в самом конце. Перемешай хорошенько, добавь немного черного перца, лимона и масла, снова перемешай и дай ему чуть подышать».

Два года подряд, сказал Эфраим, он мечтал об этом салате, «который “не умеют готовить нигде в мире”».
Это незамысловатое блюдо, конечно, готовят очень даже много где. По чему же скучал герой? Да вот по простоте и скучал, надо полагать, а еще — по овощам, выращенным родственниками и соседями. Вы можете попробовать научиться правильно резать и смешивать, но с овощами из супермаркета у вас все равно не выйдет того салата, о котором пишет Шалев.

Однако чай с маслинами, пусть не давлеными и не копчеными, а обычными, доступен каждому. Некоторые смеются надо мной, когда я это говорю. Мол, Шалев заставляет своего персонажа пить чай с маслинами иронии ради. В этом сочетании он демонстрирует двойственность поколения «пионеров», непонятную уже их детям, не говоря про внуков. Чай с маслинами — это анекдот, русско-еврейский оксюморон, географическое и гастрономическое извращение.

А по-моему, нет ничего естественнее — если, конечно, допустить, что чай мы закусываем не только сладостями. «А сырку к чайку или ливерной, здесь двугривенный, там двугривенный», - коли вас не смущают эти строки Галича, коли вы пьете чай с бутербродом (а у Галича, вы вдумайтесь, чай с КОЛБАСОЙ) — чем вас может смутить чай с маслинами? Маслины — лакомство, в самый раз к чаю. Маслины — лакомство заграничное, но и чай был когда-то «колониальным товаром». Все же не сбитень и не мед.

Россия и Эрец-Исраэль. Гречневая каша с хумусом. Вареная картошка с тхиной.
Скажете, и это извращение? А заатар вы в гречневую кашу класть не пробовали? Вы попробуйте, а потом уж плюйтесь.

Класть сало на мацу - грубо и некошерно. А вот намазать на нее, мацу, варенье из красной смородины или крыжовника — чрезвычайно уместно. Может быть, наши гастрономические эксперименты магическим образом приблизят день, когда на Земле Израиля будет много хорошего чая, а по всей России — большой выбор маслин.

Еще о евреях и России:

20 фактов о сходстве России и Израиля
Не первый год вместе
Моя жизнь среди евреев и некоторых других людей